Она подходит, заносит ногу и со всей силы – такое можно разве что в кино увидеть – пинает Дэниела в ягодицы. Видимо, даже оглушив его двухкилограммовым подсвечником, Саванна все еще не может угомониться.
Удар ее хрупкой ножки оказывается очень даже сильным. Он приводит Дэниела в чувство, и тот начинает вопить как резаный. Саванна мрачно улыбается. Мы с Валери наблюдаем, как она наклоняется и что-то шепчет ему, отчего парень вздрагивает.
Затем она выпрямляется и проводит рукой по волосам, чтобы уложить выбившиеся из идеальной прически пряди.
– Я все. Не хочу больше находиться рядом с этим куском дерьма.
– Погодите, – окликает нас Валери. Мы поворачиваемся, а она подбрасывает в воздух яблоко.
По моему лицу медленно расползается улыбка.
– Ты думаешь о том же, о чем и я?
О, какой дьявольский план! Мне он нравится.
Саванна начинается хохотать, и от смеха никак не может помочь нам открыть рот Дэниела и всунуть туда яблоко. Но он еще плохо соображает, голый – как тут втроем не справиться?
– Пойдемте. – Я подбегаю к двери и отыскиваю Сойера. – Мы готовы.
– Как и мы, – широко улыбается близнец. – Вы его там не убили? Что-то он сильно кричал.
– По-моему, Саванне очень этого хотелось, но мы ее удержали.
– Эта девчонка мне всегда нравилась, – говорит Сойер.
Полуобернувшись, я жестом показываю Валери и Саванне уходить. Они выбираются через раздвижные двери, ведущие к пляжу. Как только девчонки оказываются на берегу, я включаю свет и нажимаю кнопку на пульте управления шторами. Уортингтоны значительно упростили нам задачу. Свет включается, шторы раздвигаются, а мы с Сойером что есть духу бежим к Валери и Саванне, рядом с которыми уже стоит Себастиан.
Когда мы подбегаем к ним, Себ обнимает девчонок за плечи.
– Ну вот, пропускаем все веселье, – хмуро заявляет он.
Я тоже расстроена, но мы решили, что лучше оказаться подальше от толпы, когда будет происходить разоблачение Дэниела. Если его приятели догадаются, кто за всем этим стоит, нам несдобровать. Близнецы здесь как раз для этого – наша охрана на случай, если это все же произойдет.
Мы стоим и ждем, напряженно вслушиваясь в ночь, чтобы понять, когда обнаружат Дэниела – связанного и выставленного на всеобщее обозрение, как поросенок на луау[15].
Сначала слышится хор изумленных ахов. Затем кто-то кричит, мы не можем разобрать, кто именно и что, а потом наступает тишина. Время тянется долго даже для меня, для голого и связанного Дэниела это, наверное, целая вечность, и вдруг снова крики: «О боже!» и «Ни фига себе, это кто, Дэниел Делакорт?» Подключаются другие голоса, и уже кажется, что ни один гость вечеринки не смог удержаться от комментариев.
До нас доносятся хлопки в ладоши, свист, чьи-то вопли, и вдруг меня начинает трясти. Я дрожу так сильно, что приходится прислониться к Сойеру. Он обнимает меня одной рукой и гладит мой бок.