Она рассыпала свой южный говорок как звонкие хрустальные горошинки на медный поднос, весело и вкусно, сразу хотелось улыбнуться в ответ. Но слова о некоем князе меня насторожили. Хотя… как-то не верилось, что в этом теплом доме, где так приветливо и искренне встречают гостей, меня подстерегает опасность.
Долго теряться в догадках мне не пришлось. Заскрипели под тяжелыми шагами ступеньки, и с мансарды спустился…
Я в первый момент онемела. Вежеслав?!
Да нет же. Похож, очень похож, особенно пока не вышел из тени на солнечный квадрат у окна. Таким, наверное, Вежеслав мог бы стать лет через пятьдесят.
На меня пристально смотрел высокий, еще явно сильный мужчина, которого не согнули годы. Знакомые черты от времени стали только чеканнее, четче. Даже глубокие морщины не испортили породистое лицо, сделав его благороднее и мудрее.
Есть мужчины, которым идет возраст и седина. Неизвестный князь оказался из таких.
— Ну, здравствуй, веда, — сказал он негромко и чуть прищурился, оглядывая меня от войлочных ботинок до платка на голове. — Вот, значит, какая ты.
Глава 43
Я застыла, пристально глядя ему прямо в глаза. Угрозы я не чувствовала, но все равно напряжение повисло в воздухе, пока мы изучали друг друга. Какой-то древний глубинный инстинкт подсказывал: сейчас нельзя отступить, опустить глаза и показать себя слабой.
Так и стояли друг напротив друга какое-то время, а священник за моей спиной почему-то даже не пытался вмешаться. Его жена тоже притихла в дверном проеме.
В конце концов мне просто надоели эти гляделки. Я чуть шевельнула бровью, вспомнив, как реагировали на этот жест еще в прежней жизни мелкие чиновники, пытавшиеся не додать, скажем, выделенных на школу дров, и официально-ироничным голосом спросила:
— Насмотрелся, князюшко? Может, уже дадим хозяину нормально в дом пройти и за стол сесть?
Князь крякнул и первым отвел глаза, не потому, что сдался, а потому, что рассмеялся.
— Вот теперь вижу, чем ты моего внука взяла, веда. Что ж, проходи, раздели со мною стол и кров. Отец Симеон давний друг мой, он тебе подтвердит, что род наш ведам не враги, более того, от вас и идем спокон века. Круг святой в свое время доброй волей приняли и не противники ему, поэтому и от священников прятаться нам надобности нет. Можно прямо говорить.
Я про себя хмыкнула, но прошла в ту комнату, на которую князь Агренев указал широким жестом. Ваяна уже успела туда шмыгнуть и теперь хлопотала у покрытого белой вышитой скатертью стола, расставляя блюда с угощениями.
Все степенно расселись и какое-то время молча пили чай, отдавая должное кулинарному искусству хозяйки.
Князь не спешил возобновить разговор, ну а я тоже не торопилась. Надо им от меня что-то — сами скажут, выспрашивать не стану.
Хотя сердце колотилось у горла, подогретое безумной надеждой на… на что? Ну а вдруг? Вдруг этот патриарх рода не просто так приехал? Вдруг за внуком. Вдруг знает, помнит, подскажет, как тому снова стать человеком?!
Как ни убеждала я себя, что все нормально, а все равно в сердце сидела заноза: я видела, что Веж тоскует и мается, что не дело человеку с его человеческим разумом безвыходно быть запертым в зверином теле, без языка, без привычной жизни. И все время над нами висел страх, как топор: а вдруг он забудет себя? Вдруг станет зверем окончательно?
Я его и тогда не брошу, но останется ли он со мной?