Теперь блондины переглянулись, и выражения их лиц положительного ответа не предвещали. Только мне было чуточку безразлично…
– Игра затянулась, вам не кажется?
Четвёрка одарила скептическими взглядами, только я осталась непреклонна. Гордо задрав подбородок, шагнула навстречу столпившейся у проёма компании, заставляя отпрысков благородного семейства расступиться и пропустить.
Ну а миновав этот небольшой затор, указала на дверь и напомнила строго:
– Выход там.
– Нет. Ну это совсем нечестно, – заявил Осберт.
Я не ответила. Молча направилась к мольберту.
В моих жестах не было даже тени кокетства, и я не сомневалась, что четвёрка послушается. Правда, они поступили немного иначе… Хитрей!
Во-первых, заметно погрустнели, во-вторых, действительно отстали от меня, но… пристали к Вирджу.
– О, нас ждёт что-то новенькое? – взглянув на глиняную заготовку, спросил Селв.
– Какая красота! – льстиво добавил Тунор.
Будущий великий скульптор отнёсся к вниманию меланхолично. И хотя пояснений братья не ждали, сказал:
– Это тематическая скульптура, посвящённая празднику Нового солнца. Я думаю, что будет всё-таки литьё. Наверное, бронза! Хотя…
Пауза, взятая Вирджем, затянулась, подсказывая – всё, мастер не здесь, он поймал волну и вот-вот с головой уйдёт в работу. Четвёрка высокопоставленных «поросят» о подобных состояниях явно знала и отнеслась с пониманием, а я…
Я вздохнула ещё раз и, подхватив палитру, перевела взгляд на установленную на столике «натуру». Потом моргнула, пытаясь понять, что это вообще такое, ну а когда до сознания дошло…
– Кто? – выдохнула, медленно разворачиваясь к четвёрке. Говорила очень тихо, но мужчины услышали и тоже повернулись.
Выглядели при этом настолько невинно, что я на какую-то секунду растерялась, однако потом всё-таки сосредоточилась и озвучила:
– Кто съел мой натюрморт?
– Что, прости? – отозвался Осберт.
– Фрукты! – не выдержав, взвизгнула я.