Ладонь легла ей на талию, оцарапав еще не втянувшимися когтями, Эльза, не открывая глаз, прижалась к горячей груди, обняла спину, на которой медленно исчезала шерсть.
– Эльза, – голос Бруна прозвучал глухо, будто из живота. – Ты в порядке?
Она молча кивнула.
– Если такое повторится и я обернусь во сне, потыкай в меня какой-нибудь палкой, – сказал он. Прежние интонации возвращались в его голос. – А сама держись подальше, а лучше – прячься. Но не убегай. Я плохо себя контролирую в обороте спросонья, включаются инстинкты.
– Ладно, – ответила она, выворачиваясь из его объятий. – Я там тебе кашу приготовила.
Брун окинул взглядом ее тонкую фигурку в черном белье и чулках, исчезающую в дверях, шумно втянул воздух, дернулся следом, но, поморщившись, остановился. Он выпрямил спину, развел ссутуленные плечи, прогнулся назад. Черные когти на руках втянулись.
– Эльза! – выкрикнул он, сбегая по лестнице. – А может, ну ее, эту кашу?
Эльза поставила металлический чайник на плиту, длинный свитер Бруна, который она успела надеть, болтался до колен, как мешковатое платье. Она подвинула к нему тарелку с овсянкой, но Брун обошел кухонный стол, собрав растрепавшиеся волосы Эльзы в хвост, поцеловал ее в шею. Развернув к себе, подсадил на стол.
– Давай ты отрастишь волосы, – пробормотал он, пропуская темные пряди между пальцами, – чтобы я мог их наматывать на руку… Ты испугалась?
– Да, – не стала отрицать Эльза. – Я думала, ты меня сейчас съешь.
– Ты выглядишь куда аппетитнее, чем овсянка, – сказал Брун, целуя ее шею.
– Брун, дай ей шанс, – попросила Эльза, упираясь ладонью ему в грудь. – Я, между прочим, старалась.
Она зачерпнула ложкой овсянку, поднесла Бруну ко рту, и он послушно проглотил.
– Ну как? – требовательно спросила она.
– Ты очень красивая, Эльза, – сказал Брун после паузы, улыбаясь и засовывая руки под ее свитер.
– Неужели так плохо? – огорчилась она.
– Просто отвратительно, – кивнул он. – Холодная, подгоревшая, пересоленная каша с комками. Комбо!
– Вот блин, – улыбнулась она. – А я совсем не чувствую ее вкуса. Но выглядит она отвратно, ты прав. Брун! – воскликнула она, снимая его руки со своей груди.
– Это ведь мой свитер, – сказал он, оглядывая ее.
– Ага, – кивнула она, подтягивая слишком широкий ворот, сползающий с плеча. Крупная вязка выглядела еще грубее на гладкой белой коже.