– Очень болит? – сочувственно спросила она.
– Боль-то терпимая, но это так унизительно: он потрепал меня как хомячка, а я всего лишь слегка помял его костюмчик! Я ничего не мог поделать! Если бы он и вправду пришел за тобой, я бы не смог защитить тебя, Эльза.
– Ты не можешь защитить меня от всего, Брун, – сказала она, положив голову ему на плечо. – И особенно от меня самой. Он дал мне всего месяц, ты слышал?
– Он наверняка судил по себе, – пробурчал Брун. – А у него вряд ли был любовник-медведь.
Эльза, не сдержавшись, прыснула со смеху.
– А ты уточни, если он вернется еще и за рукой…
Джонни остановился, ожидая женщину, которая замедлила шаг и то и дело оборачивалась к дому. Свет в его окне – единственный огонек во тьме густого леса – то скрывался за деревьями, то показывался снова.
– Что такое? – спросил он.
– Все в порядке, – быстро ответила она. – Просто такое странное чувство: я будто по-прежнему слышу гул оттуда. Хотя и слабый.
Джонни потрогал оттопыривающийся на груди пиджак, поморщился, задев прореху, оставленную когтями медведя.
– След остался, – сказал он и пошел вперед, утопая в снегу щегольскими ботинками.
– Возможно, – тихо согласилась женщина и, оглянувшись напоследок на огонек, притаившийся во мраке, направилась за Джонни.
На черных волнах у причала их поджидал катер, и медиум прикусила губу, завидев силуэт Вероники на борту. Не замеченные охраной, они перебрались на палубу, Джонни отцепил тросы, спустился в рубку и завел двигатель.
– Ну, как вы сходили? – жизнерадостно поинтересовалась Вероника. – Я проболтала с охраной три часа. Пришлось выслушивать их дурацкие шутки и делать вид, что мне на самом деле смешно. Я даже дала свой номер телефона одному зайцу. Зайцу! Вы представляете?
Джонни развернул катер, направил его к большой земле, где едва виднелся свет далекого маяка.
– Почему ты не ушла? – едва слышно произнесла медиум.
– Уйти и жить обычной жизнью? – усмехнулась Вероника. – Это не для меня. Я всегда знала, что меня ждет нечто большее.
Волна ударила в борт катера, окатив ее холодными брызгами с ног до головы, и Вероника вздрогнула, вытерла лицо рукавом.
– Я голоден. – Джонни вышел из рубки, черные глаза уставились на медиума, как две дыры.
– Нет! – Она попятилась, упершись спиной в поручни катера. Кудрявые волосы взметнулись, глаза расширились от страха. – Мы еще не собрали Бальтазара полностью. И ты обещал, Джонни!