Приподнявшись на руке, удивленно смотрю на мэра.
Он, не оборачиваясь, продолжил:
— Ее пили. Основательно и жадно, снизив магический уровень раза в три и укоротив жизнь более чем на десять лет.
У меня похолодели ладони.
— Мэтр Октарион отметил, что ведьма не сопротивлялась, что и стало причиной столь стремительной потери сил.
Полуповорот, взгляд на меня и вопрос:
— У вас есть предположения, куда могла отправиться ваша коллега?
— Точнее, к кому. — Я села, поправила подушку и, устроившись удобнее, произнесла: — Люсинда получила уведомление от ордена… — Говорить об этом оказалось очень сложно, но я почему-то продолжила: — Я мало знаю, что такое наложение печати, мы не учили ничего подобного, но насколько я понимаю, в уведомлении речь шла именно об этом. Люсинда пришла в ярость, разгромила все в лавке, затем собралась и ушла, намереваясь вернуться в течение нескольких часов.
Мэр помолчал, затем веско добавил:
— Черная ведьма отправилась к тому, кому доверяла, раз ею не было взято ни единого амулета защиты.
Приподняв брови, удивленно спросила:
— Откуда вы знаете?
— Провел обыск, — последовал немногословный ответ. И столь же скупое пояснение: — Все амулеты защиты оставались в сундуке.
Не поверив собственным ушам, благоговейным шепотом спросила:
— Вы открыли ведьминский сундук?!
Господин мэр судорожно выдохнул и прошипел:
— Госпожа Герминштейн, уясните уже раз и навсегда, что я…
Не дослушав, подскочила на постели и жадно спросила:
— А с моим договориться сможете?
Ловец застыл с приоткрытым ртом.