Он не ответил. Удивленная этим, посмотрела на ловца и поняла, что все время с момента ухода повара мэр стоял и смотрел на меня. Странно смотрел. Так, словно это я, а не он, была озарена ореолом лучей заходящего солнца. Но я же не была… а он был… и в свете лучей казался каким-то нереальным… И почему-то вспомнился тот сон, где мэр меня целует, а не в изготовлении приворотных зелий обвиняет, а я его обнимаю, а вовсе не мстительным планам предаюсь, и птицы так оглушительно поют, и…
В окно постучали. Вздрогнув, тряхнула головой, прогоняя наваждение, повернулась к окну, которое было рядом с кроватью, а не к тому, у которого мэр стоял, и увидела ворону. Черную, встрепанную, с зеленоватыми глазами, что свидетельствовало о наличии подавляющего волю заклинания.
Щелкнув пальцами, открыла створки, ворона влетела, уронила свиток послания мне на руки и вылетела, освобожденная от подчиняющей магии.
Я же, не стесняясь присутствия ловца, развернула свиток и принялась читать:
«Дорогая доченька, — было выведено кривым маминым почерком, — в столице все неспокойно, что в очередной раз заставляет меня порадоваться твоему нахождению в глухой и непролазной лесной глуши. Вот только как честная черная ведьма вынуждена сообщить, что последнее твое письмо посеяло в душе моей значительные сомнения в том, что дочь моя действительно в чаще лесной обретается!»
Ой, Тьма.
— Плохие новости? — Мэр продолжал стоять у своего окна, но при этом почему-то меня пристально разглядывал.
— Мама, — прошипела я.
— А, проблемы отцов и детей, — улыбнулся мэр.
— Матерей и дочерей, — поправила я. — Отец у меня мировой мужик, с ним трудностей в общении не возникает.
И надо бы читать дальше, а как-то уже и не хочется…
— Удивительно, — задумчиво произнес господин Вегард, — вы первая на моей памяти, кто назвал белого мага «мировой мужик».
Недоуменно глянув на мэра, внесла поправку:
— Мой отец не белый маг, он нормальный, вменяемый, самый лучший на свете и замечательный папа.
Настала очередь господина Вегарда недоумевать.
Но его недоумение, едва я вновь приступила к чтению, вылилось в вопрос:
— Ваш отец смертный?
Хмуро глянув на мешающую мне читать морду, прошипела:
— Очень не советую оскорблять моего папу! Он обычный, нормальный, не маг, на этом все!
И я снова начала читать: