— У нас, белых, источник внутри мага и принадлежит только магу, — вставил Зорад, третий из белых.
— Белым быть лучше, мы всегда сильные, — добавил четвертый, Герман.
Я насмешливо фыркнула, намекая, что кто-то вообще-то у меня тут прячется. Причем Люсинда об этом знает, но по регламенту врываться в дом в момент моего общения с потенциальными производителями черных ведьм права не имеет, вот и носится уже двадцатый круг по площади, пугая народ регламентированным нарядом.
— Еще чаю? — спросил священник.
Он такой хозяйственный оказался, просто приятно посмотреть. Поначалу сидел в кресле для клиентов, дрожал всем телом, но после двадцати капель успокоительного освоился, помогать начал, мебель с Дохраем таскал, попутно расспрашивая моего хранителя на тему ада.
«Березка», заметив мою скептическую ухмылку после упоминания их источника, мрачно пояснил:
— Она же женщина да ко всему прочему изголодавшаяся по мужской ласке, против такой ни одного боевого заклинания не применишь, вот мы и…
— Спрятались, — подсказала я.
— Совершили тактическое отступление, ожидая возвращения мэтра Октариона! — насупился «березка».
То есть, по их мнению, мэтр Арвейн сюда вернется?! Изумленно вытаращилась на белого.
— Ну, — смутился Зигфрид, — вы же все-таки его женщина… и…
Кто-то с грохотом поставил чашку на стол. Естественно, это была я.
Святой отец ойкнул, подскочил, пролепетал:
— А там пирожки подошли уж… — и сбежал в кухню.
Маги возмущенно посмотрели на Зигфрида, Зигфрид… вспомнил о чувстве самосохранения и предложил:
— Пойду, что ли, свежим воздухом подышу.
— Иди! — рявкнула я.
Лицо у «березки» сделалось очень печальным, глаза большими и просительными, нос шмыгнул жалостливо.
— Иди-иди, — мы, черные ведьмы, жалостью не отличаемся, — тебя там «твоя женщина» ждет, дождаться не может, уже все туфли, требуемые по регламенту, стерла!
Маг сник. После снова грустно так на меня посмотрел и…