— Т-т-те… — начал было Арвейн.
Щелкнула, и молчаливый дуб возмущенно зашевелил листочками. Тихо так стало и хорошо. Разве что огонь потрескивать чуть громче стал, потому что Дохрай у меня действительно мстительный, и разлом бездны придвинулся чуть ближе к дубу… и еще ближе, и…
Вспышка света, и белый маг сам отступил за порог — вот и замечательно, нечего злить черную ведьму.
Кстати, о ведьмах — а где Люсинда?
Я встала и направилась было к окну, когда разъяренный Арвейн укоризненно произнес:
— Я вот тебе мебель привез, а ты?!
Искоса глянув на его бело-золотое одеяние, поинтересовалась:
— Надеюсь, не в своей излюбленной цветовой гамме?
Маг нервно сглотнул, сделал пасс рукой в сторону стоящей рядом с моей лавкой телеги, и все, что я увидела, — белое покрывало, накрывшее собственно мебель.
— Мастера привез, — хмуро заключил Арвейн.
Тут я пригляделась к площади и засекла тактическое уползание Люсинды. Ведьма именно ползла, пригибаясь и замирая, при всем при этом постоянно в сторону мэтра Октариона поглядывая. Хм…
— Дохрай, убери это, — потребовал разъяренный белый маг.
— Дохрай, белых выпусти, а этого больше не пускай, — приказала я.
После чего щелкнула пальцами — чашки и тарелки белых, радостно подпрыгивая по воздуху, умчались на кухню, где принялись бодро отмываться, я же вернулась за столик и взяла себе пирожок, старательно посыпанный лично для меня сахарной пудрой. Дохрай предупредительно кинул мостик для белых, и те, вежливо со мной попрощавшись, покинули обитель вражеской магии. Арвейн, что примечательно, пододвинувшись, чтобы пропустить своих подчиненных, вновь нарисовался в моем дверном проеме — местами обугленный, повсеместно злой, на лице основательно укоризненный.
— Кстати, — я прожевала откушенное, — ты действительно главный?
— Я уже сказал, что не собираюсь обсуждать данную тему, — мрачно произнес маг.
Безразлично пожав плечами, махнула двери, и та с громким хлопком закрылась перед самым носом мэтра Арвейна Октариона.
Господин священник, высунувшись из кухни, благоговейно поинтересовался, указав на разверзнувшуюся бездну:
— Ад?
— Ныне, присно и вовеки веков, — подтвердила я.