— А зачем?
— Так набежало магов этих, морд мэрских, солдат! — такая злость взяла.
— А-а-а, вы из котиков охранничков сделаете, как из вашего белого, — озарился догадкой извозчик.
— Типа того, — не стала я отрицать.
— Это хорошее дело, правильное. — Мужик и меня подсадил в двуколку, за что я ему была очень благодарна — ноги от усталости дрожали. — А то, знаете ли, госпожа ведьма, совсем эта солдатня распоясалась. И ладно оптовый рынок раскурочили, оно понятно — король приказал форт строить, они и строят. Но вчера, значит, завалились в таверну… Знаете заведение «Два пескаря»?
Я кивнула. Кто ж не знает, там такая вывеска на половину двухэтажного строения, что таверну весь город хочешь — не хочешь, а знает. Да что город — вывеску с проплывающих мимо кораблей и то видно.
— Так завалились вчера эти гарнизоноустроители, — извозчик неодобрительно поцокал языком, — и, пользуясь отсутствием местных жителей, прямо при господине Пскаре, к жене его… самым непотребным образом!
Припомнила я госпожу Пскаре — тоненькая такая, хрупкая, молодо выглядит очень, но с речью у нее трудности, она при чужих всегда заикаться начинает, от этого стеснительная, такую что младенца обидеть.
— С женщиной что? — мрачнея, спросила злая черная ведьма.
— С ней-то? — извозчик хотел было сказать, да умолк, оборвав себя. — А вот господин Пскаре пострадал сильно, он за честь супруги до последнего боролся, покудова из соседних домов не набежал люд местный, он…
— Поехали, — оборвала я мужика.
— Куда едем? — извозчик лихо вскочил на козлы.
— В таверну, — ощущение было, что тучи надо мной как-то разом сгустились.
— Э-э, так, госпожа ведьма, — мужик обернулся, с сомнением глядя на меня, — так это… маги там, белые.
— В таверну! — прошипела я, чувствуя, что реально зверею.
И мы помчались в город.
Мчались быстро.
Коты разок проснулись, когда на кочке при въезде на городскую дорогу подбросило, пришлось полить мешок дополнительной порцией сонного зелья, а потом зажать себе нос, чтобы не надышаться и не вырубиться поверх мешка же.
Потом въехали в город, причем стражники, заприметив мешок, почему-то спросили:
— Убиенные младенцы?