— Расчлененная девственница! — гордо ответил извозчик.
Все преисполнились важностью момента и нас с самым суровым видом пропустили. Правда, не успела двуколка отъехать, как сержант Уртис нас остановил, в десять шагов догнал и, понизив голос, хриплым шепотом произнес:
— Госпожа ведьма, вы там это, как с останками закончите, вы их спрячьте, я зайду вечером с ребятами, заберу и сам закопаю. А то магов этих в городе развелось, еще арестуют вас…
— Да камышовые коты там! — прошипела разъяренная я.
Лицо стражника сделалось удивленным, после он произнес:
— Нет, за животных не арестуют, но на всякий случай вы потом на пороге мешок оставьте, я сам закопаю ночью. Доброго дня вам, госпожа ведьма.
Когда двуколка снова тронулась, у кого-то нервно дергался глаз. Левый. Основательно.
И кто-то злился. Тоже основательно.
И потому, когда мы подъехали к таверне «Два пескаря», состояние «все бесит» охватило окончательно.
— Ждать здесь, — приказала я, спрыгивая с двуколки и подключаясь к источнику Люсинды.
Ее лавка находилась неподалеку, и по регламенту в случае необходимости я могла взять часть сил так же, как могла Люсинда, если была в пределах действия моего источника. А потому, когда в грязном, изгвазданном тиной платье я подходила к порогу таверны, по моим пальцам струилась магия, а глаза, и я точно это знаю, сейчас светились зеленым пламенем.
И трем белым магам, ошивающимся у входа, следовало бы принять это во внимание!
— Мм-м, госпожа Герминштейн… — начал было уже хорошо знакомый мне Зигфрид-«березка».
И отлетел, снесенный силовой волной. Двое других просто безропотно отступили, пропуская разъяренную черную ведьму внутрь.
Но когда я вошла, ярость усилилась!
Потому что в чистом уютном заведении семейства Пскаре царил полный разгром! Полный и абсолютный. Были сорваны со стен и балок связки лука, грибов и овощей, столики перевернуты и сломаны, стулья частично затыкали собой пространство окон, стойка в двух местах проломлена, и учитывая, что на одном сколе остался порванный белый фартук — ломали господином Пскаре!
Ярость поднималась волнами, окончательно захлестывая, и взбешенная ведьма не сразу заметила поднявшихся при моем появлении мужчин. И не заметила бы вовсе, не произнеси мэтр Октарион удивленного:
— Телль?!
Медленно, очень медленно повернув голову, увидела четверых окруживших один из немногих уцелевших столиков. Рожа, незнакомые мне два офицера и господин Гоштейн — глава местной гильдии рестораторов. Арвейн выглядел злым, офицеры были скорее удивлены, господин Гоштейн опустил взгляд.
И я даже не узнала свой голос, когда прямо спросила: