Мы здесь

– Нет, конечно, – ответил я. – Тут и гадать нечего.

Старушка размашисто кивнула, и я увидел, что она плачет.

– Верно, язви тебя, – пробормотала она.

Я полез в карман и достал клочок бумаги. На одной стороне я черкнул пару строк, на другой – адрес:

– Лид, а ты в церковь хоть иногда захаживаешь?

– Я, в церковь? Да я и срать там рядом не сажусь! – отмахнулась она. – Бог – мудак.

– Понял. Только я там недавно повстречал одного парня. Он священник, но человек вроде как хороший.

– И че?

– Знаешь, иногда хорошо, когда есть с кем поговорить. С человеком, который не гонит тебя с ходу в ночлежку, не допытывается, когда ты последний раз мылась и принимала лекарства. Всякую такую фигню.

Лидия сощурилась на бумажку:

– Челси? Я там жила, когда-то давно. Влезла в квартиру к одному парню. В том краю тогда намного веселее было, это я тебе на чистом глазу говорю. Такое можно было увидеть! А сейчас все поменялось.

– Ну вот, ты уже раз шла по той дороге. Может, пройдешься еще раз.

– А он не будет меня шпынять, чтобы я на коленки падала и распиналась перед этим самым богом?

– Всяко может обернуться. Только думается мне, вы с ним друг друга стоите.

Моя собеседница осклабилась:

– А чего это ты тут со мной раскудахтался? У тебя че, больше дел никаких нет?

Перед тем как войти в ресторан, я оглянулся. Лидия как раз запихивала бумажонку в один из своих карманов. Месяца три назад я дал ей номер своего сотового, и она, помнится, запихала его в карман в такой же манере. Звонить она, понятное дело, не звонила, а бумажка, которой я ее сейчас снабдил, наверняка пролежит у нее еще и два, и пять, и десять лет, вплоть до того дня или ночи, пока его не извлечет на свет какой-нибудь ассенизатор, в печальные обязанности которого входит обшаривать одежду почивших в городских джунглях.

Но вышло все по-другому.

Переодевшись у себя в подсобке (белый верх – черный низ, по настоянию Марио), я вышел прямиком на «танцпол». Ресторан был уже полон – как и у бездомных, расписание будней и шатаний у туристов и оголодавших аборигенов довольно хаотичное, так что невозможно предугадать, насколько хлопотливой выдастся та или иная ночка – что, впрочем, не отвращает Марию от попыток это сделать (она считает, что наделена задатками ясновидения). Действует наша начальница на глазок – предсказания делает исключительно в полдень, изо дня в день, а затем на исходе ночи подбивает бабки. Этим она бессменно занимается уже пятнадцать лет – срок, согласитесь, немалый, но все равно недостаточный для досконального просмотра всех ее дотошных записей (хотя я бы на ее месте просто расспросил кота, что ошивается у мусорных баков на задворках ресторана: толку было бы наверняка больше).

К половине девятого Мария всплеснула руками и признала (как обычно), что неверно истолковала знаки. Народу в этот вечер набилось столько, что рабочая зона охватывала весь тротуар. У Кристины сегодня был кружок, так что я смело предполагал двухчасовое опоздание, а там как-то и вовсе думать о ней забыл, поскольку сегодня – о силы небесные! – Марио вдруг решил опробовать на танцполе своего Пауло.