Мистер Слотер

На глазах у Мэтью Слотер пробежал под навесом мимо ошарашенных рабочих кузницы и исчез в темноте другого строения. Черт побери, ну и прыжок! Мэтью представить себе не мог, что Слотер рискнет сломать себе шею, но такова натура зверя: умереть, но не сдаться.

— Сэр! — обратился к нему Дойль. — Что будем делать?

Мэтью понятия не имел, какое оружие может быть у Слотера. И просить кого-нибудь драться вместо себя в этой битве он не мог. Открыв отделение в рукоятке ротатора, он достал оттуда второй бумажный патрон с порохом.

— У меня мушкет есть! — Лицо Пауэрса покраснело от возбуждения. — Я его продырявлю насквозь!

— Нет, сэр, вы останетесь здесь. — Мэтью оторвал патрон и зарядил второй ствол. — Дойль, прошу вас оставаться при магистрате. То есть… — он махнул рукой на эту путаницу с теперешним положением своего бывшего патрона, — будете его телохранителем.

— Не нужен мне телохранитель! — заорал Пауэрс, багровея окончательно.

Мэтью спросил себя, не слыхал ли он уже эти слова раньше.

— Ваши родные были бы другого мнения.

Слава Богу, что их дом далеко отсюда.

На лестнице послышались шаги — это были Коринна, служанка, и миссис Аллен, кухарка. Мэтью пробежал мимо них и поскакал вниз по лестнице, через дом и через заднюю дверь, ведущую к хозяйственным постройкам.

Труды на табачной плантации не прекращаются никогда, но поздней осенью работы там мало, и рабочих меньше. Мэтью направился в тот сарай, куда вбежал Слотер.

И не мог избавиться от мысли: «Где он?» Не Слотер, а тот, другой. Тот, кто взял кирку из фургона и стукнул Кочана по черепу, когда работник облегчался в лесу. Человек с киркой в голове на крик не придет, как бы отчаянно его ни звали.

Когда на следующий день констебль из Никольсберга нашел мертвого Кочана, Мэтью знал, чья это работа, сколь бы ни было оно невероятно. Это тот же человек, который бросил горсточку шариков на шестерню водяной мельницы. Тот, кого Мэтью день за днем видел вдали за собой верхом на лошади по дороге на юг. И Мэтью точно знал, кто это. Самостоятельный человек, умеющий о себе позаботиться. Способный пережить зверское избиение и идти милю за милей. Умеющий читать знаки на земле и на небе. Умеющий вынести то, что за пределами человеческой выносливости, и обладающий железной волей к жизни. Умеющий украсть лошадь, что он и сделал в деревне Хоорнбек в то утро, когда Слотер уехал с торговцем ножами.

В эти последние дни Мэтью начал оставлять для него кувшин с водой и еду перед закатом на краю леса. На следующее утро еды уже не было и кувшин оказывался пуст, но вряд ли это так уж требовалось, потому что ручей тек рядом и кроликов было полно. Можно было бы сказать, что еду съело какое-то животное, но это была бы ошибка. И в то же время — в каком-то смысле истина. Мэтью высматривал свет костра, но ни разу за все ночи в дороге, когда не удавалось найти гостиницу и приходилось спать под открытым небом, не видел ни одного огня, кроме своего — почему же теперь он должен его увидеть? Однако этот человек, несомненно, был здесь и ждал. Вопрос в том, где он сейчас.

Мэтью добрался до постройки, куда вошел Слотер, и осторожно туда шагнул, выставив впереди пистолет, напрягая зрение и слух. Медленно прошел мимо склада с частями фургонов, запасными хомутами, дугами и прочим. На той стороне постройки была открытая дверь — он в нее вышел и снова оказался снаружи.

Впереди ярдах в сорока стоял большой красный сарай. Здесь выдерживались перед отправкой табачные листья, спрессованные в пучки или сложенные в огромные бочки. Мэтью были видны отсюда поля, и Слотера там не было. Дверь сарая стояла приотворенной.

Мэтью приблизился к сараю, замешкался на миг, укрепляя собственную решимость, и вошел, держа палец на спуске.

В сарае было темно и пыльно. Стояли штабелями бочки в человеческий рост, свисали с потолка тюки табака, перевязанные веревками. Тачки ждали, пока их пустят в ход, а впереди виднелся фургон, нагруженный бочками до половины. Мэтью двигался осторожно, шаг — остановка, — прислушиваясь к любому звуку.

Волосы на затылке зашевелились.

Он почти дошел до фургона, когда услышал быстрый скользящий звук. Будто кто-то волочит раненую ногу. И затихло. Звук был справа. Мэтью свернул туда, чувствуя, как сердце колотится о ребра.