Он замирает на несколько мгновений, вновь прикрыв глаза, словно борется со своими желаниями.
Но его пальцы не отпускают. Пальцы продолжают давить, нажимать, едва заметно, крошечными движениями тереть, и я выгибаюсь им навстречу, подаваясь вверх и вперед, чтобы они попали в нужное место, в нужный ритм, и когда Марк подцепляет резинку моих штанов и тянет их вниз, я не сопротивляюсь. Я сама занята тем, что снова выпускаю на волю его член, сжимаю его ладонью и провожу вверх-вниз, чувствуя внутри пульсацию, будто далекий гром барабанов. Тревожный и опасный.
Обхватываю Марка ногами, обнимаю его за шею и сама целую, выманивая его язык на свою территорию, посасываю его медленно и сладко, пока он трется, трется, трется, пачкая мой голый живот своей смазкой, трется твердым стволом о клитор, удачно попав между бесстыдно разведенных бедер, трется и вдруг скользит внутрь, не встречая сопротивления.
Не могу удержать стон, не могу сдержать дрожь, пробегающую по всему телу. Давно у меня не было мужчины и, наверное, никогда – такого большого. Это было бы некомфортно, но я так неистово теку, что в меня легко поместится и что-нибудь побольше. Зато он заполняет меня до предела, такой нежный, твердый, горячий, зато движения такие плавные, раскачивающие меня как на качелях, вгоняющие в транс, зато все так правильно – густая кипрская ночь, фонарики, тишина, нарушаемая лишь сорванным дыханием, запах цветов, наш запах, что я всхлипываю, ловя острое щемящее чувство где-то в глубине своего тела.
Для этого стоило остаться. Стоило рискнуть.
Марк держится руками за подлокотник дивана за моей головой, удерживая себя надо мной, опасаясь опуститься полностью, войти до предела, но я подтягиваюсь и прижимаю его к себе, давя на поясницу скрещенными лодыжками. Мне так хорошо и спокойно под ним, в его запахе, темноте, тяжелом дыхании. Он глубоко внутри меня, так глубоко, как никто еще не бывал, он почти не выходит, лишь толкается все глубже внутрь и чуть вверх, под углом, задевая что-то такое там, от чего брызжут слезы и захватывает дух, словно это уже не секс, а…
Я никак не могу насытиться этими короткими движениями, даже заполненностью – тоже не могу. Но Марк отстраняется немного, и его пальцы кружат у меня между ног между нашими телами. Я не хочу никаких оргазмов, мне и так хорошо, но он не спрашивает, длинные пальцы упорствуют, кружат, кружат, кружат, раздражают тем, что сбивают с ритма, что не дают кожа к коже, плотно и до предела, кружат, раздражают, кружат, я замираю, выгибаюсь вверх, ловлю, ловлю, ловлю вот это ощущение – и наконец сладкая судорога пробегает по всем мышцам, распространяясь как лесной пожар от горячей точки нашего соединения, от бедер, по всему телу.
И пальцы наконец покидают меня, Марк накрывает собой, вжимая меня в диван так плотно и тяжело, как я этого хотела, и двигается быстрее и резче, накрывает мои губы своими, ловя невольные вскрики, стоны и выдохи. Ускоряется на последних движениях так, что я не успеваю вдохнуть – и вдруг резко отшатывается, утыкаясь лицом в шею и лишая меня чувства наполненности. Глухо стонет, жадными губами впиваясь в мою ключицу, а мое бедро становится мокрым и горячим.
День, когда все становится сложнее
Марк тяжело дышит, все еще время от времени вздрагивая всем телом.
– Прости… – говорит он. – Что так быстро. Не представляешь, как я тебя хотел…
Он опускается, проскальзывает между спинкой дивана и мной, выгибается, обнимает – и вот я уже лежу на нем сверху, мы сплетаемся телами еще не в силах, вопреки природе, завершить наше слияние, и это самое лучшее, что происходило со мной за последние… дайте подумать… Нет, не знаю. Много месяцев. Много.
Если бы мир людей, чувств, реальных прикосновений всегда был так хорош, я бы, может, и не сбегала и не пряталась бы.
Но даже сейчас у этого довольства и радости есть горький привкус.
– Можно тебя кое о чем попросить? – говорю я.
Марк лежит с закрытыми глазами и не мешает мне любоваться им. У меня никогда не было такого красивого мужчины. Имею право насладиться.
Но после этого вопроса горячее тело подо мной напрягается.
– Да, – говорит он спокойно, словно не выдал себя реакцией тела.
– Не говори об этом Димке, ладно? Я понимаю, что между вами совсем другие, куда более близкие отношения, что я для вас никто, но…
– Не скажу.
ebooksa