Желтый дьявол. Том 2

22
18
20
22
24
26
28
30

Кругом, хороводом ходят… А то вон сидят на поляне кружками и поют, поют…

Дивчата вплели в волоса веночки и скалят белые зубы-смехом вкрадчивым, задорным дышат их пунцовые раскрытые, жадные губы, — блеском серых глаз заволакивает партизанское сорвиголовье, сердце ухарское, парняцкое…

И ребята не остаются в долгу — крепко мнут медвяную, таежную, упругую девичью грудь… Партизанской хваткой берут они дивчат и весело до утра, до белесых туманов на сопках они целуются по кустам… И смехом медвяницей шумят вишневые кусты в деревне Вишневке, завороженной круторогим серебряным месяцем.

Это партизанский отряд отдыхает между боями — гуляет…

Но заставы чутки по-прежнему и не гуляют…

Там идет тихий разговор, простой, крестьянский:…вот победим, а там отдых и спокойная своя жизнь, и на свободной земле, и свой легкий и радостный труд…

— Но чу?.. — насторожилась застава.

… — По переду Дорошенко…

И топот копыт вместе с голосами доплыл.

— Э-э!.. Наши из-под Черниговки… — Начальник заставы спокойно опять ложится в кучку партизан и продолжается разговор.

Это возвращается Иван Шевченко со своей кавалерией с лихого набега.

И оттуда слышно — все ближе и ближе доносится:

… — А по…

… — А по заду Сагайдачный…

Що променяв жинку На тютюн да люльку… необачный… …Эй!.. Долыною гей… Широкою — необачный!..

Что им до жинок, когда здесь так много дивчинок — и всякая — крепкая, как репка… таежная, смоляная… Одно слово — партизаны, вольница!..

И тянет с сопок и дышит смоляными запахами ночь — таежная, густая, звучная… Такая же звучная, как меткий выстрел партизанского карабина.

2. Партизан Липенко и его рассказ

Далеко за полночь.

Шамов заканчивает последнюю фразу воззвания к колчаковским солдатам:

«…бросайте свои гарнизоны — идите к нам в сопки… в раздолье полей… по селам и деревням вас ждут здесь наши девушки, чтобы петь вам про свободную, крестьянскую, смоляную, таежную жизнь… А парни — наши партизаны, ждут вас в свои отряды, чтобы с вами, плечо к плечу биться за волю и землю — за свободную крестьянскую и рабочую жизнь…»