— Слушаюсь, ваше превосходительство! Но…
— Что еще?
— Они требуют золото немедленно. При получении…
— Гм… Они получат его! Но мы же не можем посылать золото сейчас, когда на восточных путях разбойничает этот Семенов и прочие…
— Ваше превосходительство! Требование американцев категорично. Мы рискуем остаться без оружия.
— Чорт! Ну, придумайте что-нибудь для отправки золота в неприкосновенности. Замаскируйте посылку.
— Ваше превосходительство! Они останавливают каждый поезд и грабят решительно все, что может пригодиться.
— Так придумайте то, что им не может пригодиться, — уже сердито говорит адмирал. Он недоволен, что не может найти выход из положения. Он оборачивается к полковнику Солодовникову.
— Ну, полковник, что говорит вам ваша голова?
— У вас гениальная мысль, адмирал, — заискивающе отвечает Солодовников. — Я думаю, что вы уже нашли выход из положения.
— Говорите!
— Мы пошлем золото под видом посылки, абсолютно ненужной ни Семенову, ни прочим разбойникам.
— Ха-ха! Гениально! Не думаете ли вы послать золото в ящиках с навозом…
— Простите, ваше превосходительство! Но я думаю, что их никто не стал бы везти до Харбина.
— Тогда что же?
— Мы пошлем золото в гробах, — произносит Солодовников. — Это… — Он нарочно медлит докончить фразу, дожидаясь, пока начальник снабжения, не скрывая улыбки, замечает:
— Мне думается, полковник, что сейчас никто ничем особенно не дорожит. Особенно людьми… О мертвецах же и говорить не приходится.
— Смотря, о каких, — вставляет Солодовников.
— Что вы хотите этим сказать? — уже не скрывая своего любопытства, адмирал упирается взглядом в Солодовникова.
— То, что в военном деле, а в особенности в нашем положении, допустимы некоторые уклонения от общей этики…