А Таро отмечает у себя в блокноте. Руки Таро трясутся первый раз в жизни.
В каждом японском гарнизоне, раскинутом на шестисотверстную длину по Приморью, имеется своя небольшая радиостанция. И вот сегодня они все принимают.
Никольская — самая близкая: «
Спасская — вторая станция: «
Иманская — третья станция: «
Хабаровская — самая дальняя станция: «
Приказ принят.
Все радиостанции отвечают — генерал О-Ой слушает.
3. В ночь на 5 апреля
А поздно вечером того же дня Штерн, Кушков, Сибирский, обе Ольги — маленькая и большая, обе Зои — маленькая и большая, Танечка… и милый дядя Федоров, — все они собрались у маленькой Ольги, собрались неожиданно: захотелось как-то всем, пережившим великую эпопею борьбы за советский Дальний Восток, сжившимся за время подполья, пробыть этот первый вечер восстановления советов вместе, в тесном товарищеском кругу.
Конечно, начались бесконечные воспоминания дней, месяцев, годов…
Но, когда уже было около 12 ночи, неожиданно для всех, неожиданно для самого города Владивостока, мирно заснувшего в ночь на 5-ое — душную и спокойную ночь, — как-то сразу и отовсюду загремели, затараторили пулеметы.
Штерн, Сибирский, Мальков кинулись в штаб.
Остальные — в явочные нелегальные центры…
Но штабу Штерна не пришлось защищаться…
Японское командование так изумительно разработало операцию японского нападения, что ровно через три часа после первого выстрела весь красноармейский гарнизон был окружен, обезоружен и частично расстрелян, и город Владивосток находился в руках генерала О-Ой.
Штерн, Сибирский, Бурков, Мельков — члены Военного Совета — были захвачены вместе с красноармейской охраной штаба в первый момент переворота, армия была обезглавлена в самом начале: так предусматривал оперативный план японского командования № 3.
Через три часа пал Никольск-Уссурийский.
Еще через три — с боем отступал в Сопки гарнизон Спасска во главе со Снегуровским, временно принявшим командование районом вместо Штерна.
Вместе с спасским гарнизоном отступил в Сопки и авиаотряд, оказавшийся без аппаратов — «летчиками по земле».