— Как видишь, благополучно, — смеется Горченко. — Ни одна крыса не заметила. Ну, друзья, раздевайтесь.
Трое японских солдат, из них один унтер-офицер, смущенно и торопливо снимают шинели.
Через минуту все за столом.
— Так вот, товарищи! — говорит Горченко. — Эти солдаты приехали из Владивостока. Они тут в командировке. Завтра возвращаются. Их батальон на Первой Речке. Ми-Ши-До их знает.
— Да, да, — улыбается унтер. — Я дзнай одень коросё… Этто ми… один дзеревня.
— Добре! — отвечает Полещук. — Можно.
— Вот, хорошо. Ты, Ми-Ши-До, скажи этим своим ребятам, что вот эти товарищи к ним приедут. Пусть они их запомнят. И больше чтоб никому не верили. Понял?
— Конецно.
Ми-Ши-До что-то быстро передает солдатам.
Те, довольные, смотрят на Кобзаря и Полещука, кивая головой в знак согласия.
— Да, братцы, — говорит Горченко, — наше братанье на пользу пошло… Не то, что те листовки, что на прошлой неделе привозили. Ну, ладно. Теперь давайте, ребята, обсудим наш план.
— Можно.
Все ближе подвигаются к столу. Керосиновая лампа слегка чадит.
На следующий день на вокзале Свиягино Ми-Ши-До провожает своих сородичей. Они уезжают во Владивосток с почтовым поездом.
Горченко, Кобзарь и Полещук стоят в сторонке, изредка бросая в сторону японцев какие-то многоговорящие взгляды.
Второй звонок.
Ми-Ши-До о чем-то торопливо шепчется с уезжающими.
В этот момент из станции выходит японский комендант. Увлекшись, Ми-Ши-До не замечает коменданта и не отдает ему чести.
Хриплый, резкий окрик… и маленький унтер-офицер, вспыхнув, оглядывается и вытягивается перед комендантом.
Крикливой и быстрой японской руганью мечет японский комендант и на какое-то замечание Ми-Ши-До бьет его по лицу.