— Хватит тайн и загадок! Говорите понятней!
Каннинг уселся в кресло и холодно глянул на начальника.
— Я могу немедленно передать вам прошение об отставке, сэр. Вы также вправе отправить меня в тюрьму за отказ выполнять ваш приказ, отданный в интересах правосудия. Но хороший адвокат быстро освободит меня. Я позволю себе предупредить вас об этом. Пока же, с учетом всех обстоятельств, я буду молчать в интересах этого же правосудия.
Лорд Дембридж до крови прикусил губу.
— Полагаю, что мне стоит остановиться на второй возможности, — буркнул он.
— Замечательно, сэр. Вы посадите меня под замок на трое суток. После этого я выберу…
Они замолчали, забыв закрыть рот. Взгляд Каннинга застыл на стене напротив.
Послышались шаги; судя по всему, они раздавались из-за стены.
Дембридж увидел, что Каннинг целится из своего револьвера в висящую на стене гравюру, созданную способом процарапывания рисунка на металлической пластинке.
Стена затряслась. Открылась хорошо замаскированная дверь.
Каннинг навел револьвер… Внезапно его лицо посерело.
— Что происходит? — пробормотал лорд.
Суперинтендант тяжело дышал, словно ныряльщик, оказавшийся на поверхности после погружения на большую глубину.
— На этот раз я подчинюсь вам, милорд, — произнес он бесцветным голосом.
Будет не совсем правильно сказать, что Харлисон обнаружил странное существо, сыгравшее решающую роль в его судьбе, в момент своего печального возвращения на Найтрайдер-стрит.
Он рухнул в кресло, чувствуя невероятную вялость, и почти сразу же заснул. Потом он проснулся, и его взгляд, по-видимому, совершенно случайно упал на муху. Но он опять заснул тем же болезненным сном с горячечными видениями, столь часто посещавшими его после возвращения в Европу.
Он проснулся в очередной раз, когда за окнами ночь сменилась предрассветной серостью; вероятно, именно эти первые признаки начинающегося рассвета заставили его обратить внимание на висевшую на стене напротив картину.
Прекрасная репродукция полотна Гильдебрандта «Воин и его сын», напоминающая по манере Ван Дейка. Картина в глубоких тонах была широко известна в Германии в прошлом веке.
Взгляд Харлисона нередко задерживался на суровом лице воина, смягчившемся благодаря присутствию рядом с ним улыбающегося толстощекого ребенка.
В композиции присутствовало немного предметов: рукоятка меча на фоне спинки дубового кресла, большой глиняный кувшин, книга, шлем…
ebooksa