— Ладно, Чарльз боялся. Это я знаю. У него был страх перед льдами. Но в страхе нет ничего ненормального. И с его сознанием все было в порядке. Ему не померещилось. Это все, что я хочу доказать.
— А как же ваш брат?
Голос Айана тоже стал спокойным и сдержанным.
— Вы имеете в виду Ангела?
— Нет, разумеется, я имею в виду не Ангела. Ваш другой, настоящий брат, Эдуардо. Разве вы не хотите узнать, что с ним стало?
У нее округлились глаза, как будто упоминание Эдуардо причинило ей физическую боль, как от удара. От ее ярости не осталось и следа, когда она произнесла:
— Зачем вы это говорите? Вам что-то известно?
Подавшись вперед, она схватила его за руку.
— Что? Что вы знаете?
Он покачал головой, и она спросила его голосом, понизившимся до шепота:
— Кто вы? Пожалуйста, скажите мне, кто вы. Я должна знать.
И, не дождавшись от него ответа, она продолжила:
— Если вы что-то знаете, ради бога, расскажите мне.
Эта мольба в ее голосе, этот ясный взгляд едва не плачущих глаз… Мне вдруг пришло в голову, что Эдуардо для нее значил больше, чем кто-либо другой в ее жизни, даже ее муж.
— Вы знаете, что с ним случилось? Знаете?
— Нет, — сказал он отрывисто и продолжил твердым голосом на одном дыхании: — Какого числа родился Марио Ангел?
Он снова наклонился к ней, весь в напряжении.
— Мне известна дата женитьбы вашего отца на Шейле Коннор. Но то, что произошло перед этим, мне доподлинно не известно. Появился ли уже на свет Марио Ангел к тому времени, или Розали родила его позже?
— Но какое вообще это имеет значение?
— Не будьте дурой. Вы сами знаете, что это имеет значение. Он утверждает, что он сын вашего отца. Так вот, вы знаете, когда родился Ангел, или не знаете?