—
Ясно было, что он уже отвык от звука собственного голоса, английские слова он выговаривал медленно и неуверенно.
— Три дня пути по льду, — сказал Айан, четко и неспешно произнося слова. — К югу отсюда.
Он поименно перечислил троих, оставшихся с ней на борту «Айсвика».
— Я так понимаю, вы Эдуардо Коннор-Гомес?
—
— Какая у нее фамилия в замужестве?
— Думаете, я лгу?
— Просто предосторожность. Скажите ее фамилию, и покончим с этим.
Он снова надолго замолчал, и я подумал, не забыл ли он ее за все те годы, что провел в заключении.
— Сандерби, — сказал он наконец и повторил медленно по слогам.
— Хорошо, Эдуардо. Вот мое оружие.
Его автомат загремел по полу возле приоткрытой двери.
— Пит, бросьте свой «Узи» на пол тоже.
И после того, как я выполнил его просьбу, Айан сказал:
— Теперь мы безоружны. Вам нечего бояться. Так что, пожалуйста, войдите. Вы, должно быть, очень устали. У вас был длинный день. И у нас тоже, — прибавил он.
Дверь неожиданно распахнулась настежь, и из темного прямоугольника тот же голос спросил, нет ли у нас спичек.
— Там в кладовке есть лампа. Зажгите ее, пожалуйста, и поставьте на стол, чтобы я мог вас видеть.
Я тут же успокоился, так как это, больше чем все другое, убедило меня в том, что он сохранил ясность ума, невзирая на одиночество и ужасный груз в трюме, с которым ему приходилось жить. Однако, когда зажгли лампу и он вошел из темноты в каюту, я в этом усомнился.
Это был довольно низкорослый человек с печальными диковатыми глазами, близоруко взиравшими на нас из-под спутавшихся волос. Он выглядел значительно старше своей сестры, хотя ему и не могло быть намного больше тридцати, а возможно, и меньше. На вид он был практически дряхлый старец, согбенный и седовласый, с залысиной на макушке, но со свисающими до самых плеч засаленными локонами. Нечесаная борода была заправлена за расстегнутый ворот синей форменной рубахи. И он смердел. Это в нем меня поразило более всего прочего. От него воняло застарелым потом, экскрементами и еще чем-то, что со временем я отнес к рыбному запаху висящего на его тощих плечах жилета из тюленьей шкуры.