Подтянув стул, он сел лицом к нам. Кожа у него была по-цыгански темной, хотя ее было видно совсем немного за свалявшимися волосами. Некоторое время он молчал, и его руки слегка дрожали, пока он слушал неспешный подробный рассказ Айана о том, как мы сюда попали. Его лоб морщился от усилия привыкнуть к мысли о том, что его мучениям пришел конец и дверь его антарктической тюрьмы наконец отперта.
Айан рассказал ему, как муж его сестры, Чарльз Сандерби, мельком увидел корабль перед тем, как самолет, на котором он летел, разбился. О том, что это событие побудило ее снарядить экспедицию, чтобы доказать, что корабль существует в действительности.
— Она не знает о вас. Она думает, что вы мертвы. А привел нас сюда ваш брат.
Он наклонился вперед и уставился на Эдуардо пристальным взглядом, рассказывая ему о том, как Ангел, осуществляя испытательный полет, засек положение корабля, как убедил Айрис взять его в экспедицию и в итоге привел нас сюда.
— Как вы собираетесь с ним поступить? Нельзя бросить его там умирать с голоду…
— Мой брат! — взорвался он. — Вы называете этого человека моим братом?
— Тогда сводный брат.
— Нет! — в приступе необузданного гнева возразил он.
И когда Айан очень спокойно заметил, что его зовут Ангел Коннор-Гомес, тот яростно замотал головой:
— Нет, я говорю! Он мне не брат и ничего общего со мной не имеет.
— Кто же тогда?
— Есть такая женщина — Розали Габриэлли.
— Да, я знаю о ней, — кивнул Айан.
— Тогда вы знаете о том браке. Он продлился совсем недолго. Она уже была беременна. Отцом мальчика был очень плохой человек, сицилиец, Роберто Мануэль Боргалини. Ангел не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к Айрис, ни к нашему отцу!
Разволновавшись, он стал размахивать руками. Ногти его были длинными и грязными, от одежды исходила невыносимая вонь.
— Да, я так примерно и предполагал.
Айан еще дальше наклонился вперед и похлопал его по колену.
— Но мы не можем его там бросить.
Эдуардо уставился на него, открыв рот.
— Вы захлопнули над ним люк, заперли его там, внизу, среди мертвецов.