Апокрифос

Джесс сидела и смотрела на Габриэля. Настала её очередь молчать и слушать. Не то, чтобы ей было неинтересна тема войны. Нет! Просто в отличие от Марка, она понимала, как тяжело Габриэлю про это говорить!

— С чего бы начать, — Габриэль вздохнул. — На эту тему я говорил с другими людьми всего один раз в жизни.

— С Эвелин? — спросила Джесс.

— Да, с ней! С чего бы начать, — снова повторил Габриэль. — Марк, на улице поливает дождь, завывает ветер, а мы будем говорить про войну? — его голос стал таким твердым, что у Джесс пошли мурашки по коже. — Так не пойдет! — запротестовал Габриэль.

— Расскажи хотя бы, где служил? — спросил Марк. — Я не жду историй про реки крови и горы трупов!

Габриэль на мгновение задумался и посмотрел на камин. Отблеск пламени плясал у него на лице. Казалось, что он о чем-то думал. В его взгляде чувствовалось напряжение. Несомненно, Габриэль был сильным человеком, но и на нем оставила свой отпечаток война. Марк больше не решался спрашивать у него еще что-либо, а терпеливо ждал, когда Габриэль сам заговорит. В комнате повисла неловкая пауза, напряжение возрастало каждую секунду.

— Расскажи лучше, как попал в лес, — поспешила разрядить обстановку Джесс. — Какое решение заставило тебя пойти в лес? Уединиться, стать отшельником.

Габриэль повернулся к Джесс, в его глазах промелькнула ярость.

— Черт возьми! — громко сказал он. — Что за темы у вас сегодня? Неужели нельзя поговорить о чем-то позитивном?

Джесс замолчала. Даже в полумраке Марк заметил, что она покраснела. Он сидел и не знал, какую выбрать тему для разговора. В голове остался последний вариант — Апокрифос. Днем Габриэль им подробно расписал про мистический культ, но у Марка остались вопросы, требующие ответа. Примерно минуту он сидел и собирался с мыслями. Габриэль повернул голову к камину и зачарованно смотрел на огонь. По нему было видно, что он не в настроении продолжать беседу, неважно на какую тему. Наконец, Марк не удержался.

— Габриэль, — осторожно начал диалог Марк. — Расскажи еще что-нибудь про Апокрифос, — он сделал виноватое лицо.

Габриэль посмотрел на Марка, потом на Джесс и глубоко вздохнул. Он допил свою бутылку и громко поставил её на стол.

— Я спать, вы можете еще посидеть и поговорить на любые темы, — он повысил голос на последних двух словах.

Он встал во весь рост, гневно осмотрел всю комнату и ушел на кухню. Джесс зажалась в угол, пытаясь уменьшиться, чтобы защититься от злого взгляда Габриэля. Когда дверь на кухню закрылась, Марк прошептал:

— Про войну — нельзя, про жизнь — нельзя, про орден — нельзя! А что, спрашивается, можно?

— Не обращай внимания, Марк — прошипела сквозь зубы Джесс. — Не обращай внимания! Смотри, Эвелин идет.

Марк повернулся и увидел, как к ним буквально летела Эвелин. Она даже не летела, а парила над полом. Её шаль тянулась по полу, закрывая ноги, и от этого складывалось впечатление, что она летит. Она села на стул Габриэля и стала смотреть на огонь.

— Может, вы нам что-нибудь расскажете про него? — спросила Джесс.

К удивлению Марка, Эвелин не раздумывая ответила.

— Жизнь у него была непростая, вот что я скажу! Не просите его рассказывать про войну и подобные вещи!