Апокрифос

— Почему так мало крови? — поинтересовалась Джесс.

— Эти капканы нужны для того, чтобы поймать, а не убить, — пояснила Эвелин.

Она подняла его голову, опущенную на грудь, и стала тормошить.

Пленник потихоньку стал приходить в себя. Наконец, он открыл глаза и огляделся. Посмотрел на Эвелин, потом на Марка и Джесс, стоящих вдалеке, и снова на Эвелин.

— Как тебя зовут? — тут же спросила Эвелин.

Узник молчал и не говорил ни слова. У него был такой вид, будто он готовился к пыткам. Эвелин подошла к нему, взяла его за подбородок и тихо спросила:

— Когда человек испытывает боль, зачем ему вставляют палку в рот?

Он по-прежнему молчал и ничего не говорил. Связанный узник мог только ухмыляться, глядя на Эвелин.

— Знаешь, кто я такая?

— Мне плевать, кто ты такая, — резко произнес тот.

— Ты ведь знал, кем была Маргарет Ламберт? — спросила Эвелин.

— Еще бы! Она была ненормальной, дикой бестией — в его голосе чувствовался восторг.

Марк с Джесс стояли чуть поодаль и наблюдали за ним и Эвелин. Марк совершенно не представлял, что может дать допрос. Они обезвредили шпиона и теперь должны его поить и кормить. В их «семье» появился четвертый рот. Лучше бы Эвелин убила его…

— Да, ты прав! Она была способна на безумные вещи. — Эвелин взяла нож со стола и потерла рукоять. — Я её младшая сестра. Как считаешь, безумие заложено в наших генах или это приобретенное свойство?

— Сестра? — он усмехнулся. — Что сестра, пытать меня будешь?

Эвелин улыбнулась ему. Она погладила его по щеке, вытерла грязь со лба и ближе наклонилась к нему.

— Как тебя зовут?

Он плюнул ей в лицо и засмеялся. Эвелин рукавом вытерла его плевок с правой щеки.

— Ты, видимо, глухой!

Она резко взяла его за левое ухо и легким движением руки отрезала мочку. Он стал истошно орать. Из уха хлестала кровь, обагряя кровью шею. Джесс, увидев это, закрыла ладонью рот и отвернулась. Марк немного смутился от такой картины, зато Эвелин была спокойна. У нее был свирепый вид, который выражал готовность продолжения манипуляций с ножом. Узник по-прежнему орал, прижимая левое ухо к плечу. Вернее сказать — половину уха.