Фритьоф Нансен

Нансен вернулся в Норвегию несколько обескураженным. Международный корабль был не так хорош, как хотелось. Может быть, это болезненное крушение надежд заставило его особенно остро почувствовать, что сам он, в сущности, бездомен и одинок. Его дети воспитываются у чужих людей. Бедняжка Одд, за которым присматривает семья доктора Ланге, повредил ногу и попал в больницу. Ирмелин отправилась учиться в Америку, старшие — Лив и Коре — живут своей жизнью…

Отец навестил в больнице Одда. Они говорили о всяких пустяках, потом Нансен-старший вдруг произнес: — Завтра я женюсь, сынок… — и вышел из палаты раньше, чем Одд смог что-либо сказать.

Брак Фритьофа Нансена с Сигрун Мунте, вдовой известного художника, был неожиданностью даже для многих близких знакомых семьи Нансенов.

В «Пульхегду» пришла телеграмма Совета Лиги наций: не возьмется ли доктор Нансен за человеколюбивое дело — не возглавит ли он комиссию, которая должна помочь военнопленным всех воевавших стран вернуться по домам?

Нансен отказался: у него был последний долг перед без вести пропавшим на «Геркулесе» Александром Кучиным — обработка наблюдений, сделанных молодым русским в Антарктике; теперь как раз удалось выкроить время.

Но следом за телеграммой Совета Лиги наций в «Пульхегду» приехал английский дипломат Филипп Ноэль-Беккер. Ему поручили уговорить Нансена. Ноэль-Беккер уверял, что, занявшись делами военнопленных, Нансен совершит подвиг, равный плаванию «Фрама». А ведь нужно, в сущности, только начать дело. Это отнимет месяц, два, ну, самое большее три…

— Мне пятьдесят девять лет, и я не легковерен… — усмехнулся Нансен. — Кстати, о каком количестве пленных идет речь?

Гость замялся:

— Видите ли… Этого точно никто не знает!

— Где они находятся?

— Об этом, к сожалению, еще нет сведений.

— Каким же способом вы предполагаете вернуть их на родину?

— Гм… Пока мы еще не думали над этим.

— Вот как! А на какие средства вы намерены организовать их перевозку?

— Видимо, придется где-то искать деньги.

— Хорошо, но, по крайней мере, советские власти согласны на обмен пленными?

— Я думаю, что… Но мы их еще не спрашивали.

Нансен крупными шагами ходил по комнате, насмешливо поглядывая из-под седых бровей на посланца. Тот понял, что дело выиграно: Нансен заинтересован необыкновенной трудностью и сложностью задачи.

Через некоторое время разнеслась сенсационная новость: Фритьоф Нансен сам поехал в Москву договариваться с большевиками.

Норвежец ожидал встретить в Народном комиссариате иностранных дел грубоватого парня в кожаной тужурке и собирался говорить с ним, как ему советовали: резко, требовательно, непреклонно.