— Галош! (плен).
Смысл этого слова был тот, что Нагаме нельзя выходить замуж, пока глава семьи находится в плену.
Бедный старикашка! Он боялся, что я покину его заключенным в кристалле, когда женюсь.
Я поспешил успокоить его.
Принеся молоток и лом, я показал ему эти орудия и отколол ими маленький кусок кристалла, чем желал доказать свое желание освободить его окончательно, если он согласится на нашу свадьбу.
Это тронуло его, и он благословил меня словами: Боар гетибб (радостная весть), дававшими согласие на брак.
Нагама подошла ко мне и, вся сияя радостью, положила мне руку на плечо.
Пользуясь тем, что мы стояли близко к нему, старик схватил Нагаму за руку, усадил рядом с собою на край призмы и прошептал:
— Кессуба!
Кессуба! Вот тебе и раз! Я воображал, что люди до потопа были не так алчны, как нынешние, а тут оказывается другое.
— Кессуба! Кессуба! — повторял патриарх, протягивая мне открытую ладонь и энергически потрясая головой.
Он потребовал выкупа невесты.
Я разыскал в своих вещах прекрасный лабрадоровый кристалл и дал ему.
Он, видимо, обрадовался подарку и крепко сжал его в руке.
Достаточно налюбовавшись на кристалл, он сначала сказал:
— Каимли!
«Ого! — подумал я. — Раз тебе известно это понятие, то ты, по-моему мнению, вовсе не допотопный человек. Слишком уж, я вижу, ты просвещен!»
Каимли — говорится, когда желают оставить лично себе полученный в обмен за невесту дар.
Однако, немного погодя, старик с присвистом выговорил и парнасса, — значит, он решился уступить драгоценный кристалл Нагаме.
И действительно, он завернул его в край хламиды невесты, но зато обратился ко мне со словами секуким.
ebooksa