— Ещё два. Ну какой в этом смысл? У меня уже билеты на руках. И в мыслях я уже жду такси в Цюрихе. А ты мне предлагаешь отмотать заново и прожить какую-то дополнительную жизнь в городе, с которым я уже распрощалась неделю назад?
— Да. Ведь там, куда ты едешь, всё работает по часам. У тебя не будет времени что-то делать без цели, без смысла, просто так, для себя.
— Знаешь, я думала о том же. Самое страшное в переменах — это отмена неизвестности. Пока она у тебя есть, эта дыра в судьбе, живётся проще и радостней. Каждая надёжная заплатка убивает мечту.
— А какая у тебя мечта?
— У меня? Нет никакой конкретно. Я не люблю формулировать мечту, потому что одна определённость отменяет другие неизвестности. А я хочу, чтобы они у меня всегда гипотетически были. Вот.
— Ну а если ты ценишь неизвестность, какого чёрта ты едешь в Швейцарию и выходишь там замуж?
— Когда я приехала к Марку в первый раз, знаешь, что меня больше всего удивило? То, что он приготовил мне ланч-бокс в дорогу от аэропорта до дома — коробочку с фруктами, орешками, шоколадкой и свежевыжатым соком. Сложено это было всё в идеальный пазл, даже доставать не хотелось. Когда мы доехали, и я пошла в душ, там были специально подобранные для меня полотенца и мыло с шипровым ароматом. Это я Марку рассказывала, что мой дедушка после ванны всегда щедро обливался одеколоном «Шипр», и поэтому ванна всегда пахла лесом. А спустя несколько дней в доме у Марка сломался замочек двери в туалете. Дело было ерундовое, я пошла в специальный магазин с инструментами, купила маленькую отвёртку и собиралась починить замок. Марк это, конечно, увидел и пришёл в ужас. Словно я собиралась разминировать бомбу или снести стену. Отвёртку отобрал. Вызвал мастера по замкам нужной фирмы. Приехал человек в красивом фирменном автофургончике. Достал чемодан с десятком отделений, раскладных полочек и кармашков. Попросил гарантию на замок, по номеру на гарантии подобрал нужную отвёртку и шурупчики. Сам ремонт занял минут тридцать и то больше потому, что движения и ритуал напоминали действия хирурга в операционной. Марк остался доволен. А меня попросил не трогать инструменты, ведь для этого существуют профессионалы и они долго учатся, чтобы безопасно и быстро делать свою работу. А ещё у него есть сбережения для школы нашего будущего ребёнка, на мою страховку и на наш общий домик в Альпах. Он не хотел его покупать для себя одного, но теперь-то обязательно купит. И мне это всё очень-очень нравится. Неизвестность я действительно люблю, но когда твою жизнь целиком оккупирует неизвестность, приходится бежать в эвакуацию.
Витя смотрел на Машу абсолютно покорённым взглядом. Теперь-то уж точно она никуда не уедет.
До двух дня они болтали, собирали коробки, отгадывали ребусы в старых выпусках «Науки и жизни» и пытались по инструкции из бутылки и проволоки собрать приспособление для сбора яблок. Вместе поехали подписывать Витин договор, а потом долго искали подходящую яблоню, чтобы опробовать прибор. Вечером пришли к Маше, Витя прилёг на диван среди коробок и уснул. Проснулся около двух ночи. И дальше время никак не участвовало в том, что произошло с ним и с Машей. Оба понимали, что это важное и единственное правильное событие, и надо вцепиться в друг друга, обмотаться скотчем, наручниками — как угодно, лишь бы снова не разойтись по своим рельсам, в которые играет какой-то рассеянный, грустный ребёнок.
На следующий день они купили билеты в Москву, где собирались пожениться. За два часа до отъезда сели в маленькой кафешке. В промогазете рядом с их столиком была реклама прыжков с парашюта. Маша читала вслух и радовалась.
— А ты бы хотел прыгнуть с парашютом?
— Нет, даже в мыслях.
— Почему, это же так классно — ощущение полёта, свобода?
— Это ни разу не классно. Вот представь, допустим, ты верующий человек, ну в твоём случае без «допустим», ладно. Ну или у тебя есть какие-то свои теории по устройству мироздания. Так?
— Ну и.
— И вот ты такой живёшь под колпаком глобального величия религии, науки, собственного эго. И тут в одну секунду все мыслимые и немыслимые божества сводятся к одному кольцу. И тебе приходится с ним общаться, доверять ему, доказывать, что ты достоин. Такое вот внеплановое, добровольное чистилище.
— А ты не хочешь с ним общаться, что ли?
— Нет, конечно, у меня много планов, мой жизненный проект ещё не готов для такой глобальной презентации.
— Ну а если готов проект. Тогда полетишь?
— Нет. И тогда не полечу. Скорее всего, мне просто не захочется этот проект никому показывать, вдруг отнимут.
ebooksa