— Значит, чисто. Тогда начинаем марш, первый этап. Это, — взглянул Смирнов на карту, — до балки в пяти с половиной километрах по курсу.
— Я, как всегда, в передовом дозоре? — спросил Соболь.
— Пока в этом нет необходимости. Знаешь, лицезреть твою спину на удалении в сто метров на ровном плато удовольствие не из больших. Идем группой.
Двинулись.
Офицеры шли рядом, Соболь немного впереди.
— А ты чего все молчишь, Валера? — повернулся к Строгину Смирнов.
— На марше разговоры запрещены.
— Да брось! Реальный марш пойдет на завершающем этапе, вот там придется держать ухо востро, а сейчас просто перемещение.
— Да и говорить не о чем.
— Ты хорошо знал Леню Опарина?
— Хорошо ли знал Леню? — печально улыбнулся авианаводчик. — Мы с ним на одном курсе учились, потом служили вместе. Моя жена, — здесь он запнулся, — моя жена дружила с его женой.
— Да, не представляю, как она пережила гибель мужа.
— Тяжело. Они очень любили друг друга.
— А ты, значит, тоже женат?
— Был.
— Был? — удивился Смирнов. — Неужели от такого орла, как ты, жена свалила к другому?
— Нет. Она умерла.
— Умерла? — на этот раз обернулся и Соболь. — Несчастный случай?
— Нет.
— Но ведь ей же… лет, наверное, двадцать пять?