– Из Сирии.
– Как там сейчас?
– Плохо, – односложно ответил Максим, – извини, я устал, хочу подремать.
Он вытянул ноги, демонстративно закрыл глаза, сложил руки на груди. Откровенничать с незнакомцем он не хотел: береженого Бог бережет! Через несколько минут любопытного курда увели, а следующим вызвали Максима.
Его ввели в грязный кабинет, где из мебели были только стол, три стула и сейф. На полу вентилятор, на столе телефон. За столом сидел полицейский. Он был толстый, с мешками под глазами. Форма офицера висела на вешалке в углу, он был в расстегнутой почти до пупа рубашке. Полицейский постоянно вытирал не очень чистым платком шею и подбородок.
Он что-то спросил Максима на турецком. Тот помотал головой и сказал на арабском: «Я по-турецки не понимаю».
Офицер крякнул, снял трубку телефона, кого-то позвал. Через минуту в кабинет вошел другой офицер, с широким приплюснутым носом, с черными цыганскими глазами и выдвинутой нижней челюстью.
Хозяин кабинета сказал ему что-то. Цыган сел за стол, наклонил вперед голову и, набычившись, несколько секунд смотрел Максиму в лицо:
– Ты араб?
– Сириец.
– Имя полностью.
– Нурсултан Назарбаев.
Толстяк старательно записал имя в протокол допроса. О президенте Казахстана он, по-видимому, ничего не слышал.
– Гражданство?
– Сирия.
– Есть еще такая страна? – посмотрел на своего коллегу. Тот только хмыкнул.
– Откуда прибыл?
– Из Идлиба.
Далее Максим сообщил, что он из разрушенного города, дом и все документы сгорели, а он приехал в Анкару к дальнему родственнику.
Закончив допрос, цыган сцепил пальцы в замок, поставил руки на стол, прищурившись посмотрел на Максима.