Переворот

Имеет смысл развивать подкрепленные как государственным финансированием, так и внебюджетными источниками усилия в двух основных плоскостях:

• высокая культура и высокое искусство как визитная карточка России в мире и основная статья ее культурного экспорта (масштабная активизация экспонирования за рубежом произведений российских мастеров классического искусства и его современных форм, содействие увеличению числа гастролей российских коллективов, ускорению динамики культурных обменов и т. д.);

• развитие производства и экспорта отечественных продуктов массовой культуры, но не в пошло-шаблонном варианте воспроизведения и копирования западных аналогов различных направлений современной музыки, танцевального искусства и т. д., а путем культивации собственного эксклюзивного стиля на основе всех имеющихся форматов и высокопрофессионального исполнения своих наработок в каждой из ниш поп-культуры и субкультурных движений, а также тех исконно отечественных музыкальных направлений, которые никак нельзя отнести к универсальной массовой культуре (народная песня, романс, различные течения в современной российской фолк-музыке и т. д.).

В этом контексте детального анализа отдельного внимания требует тема современного отечественного кинематографа, повышения его доли в прокате на российском рынке и наращивания экспортного потенциала прежде всего на постсоветском пространстве, особенно в сегменте «умного» концептуального кино и высокобюджетных блокбастеров на военно-историческую тематику. Кстати, с точки зрения подачи материала – освещения исторических событий в выигрышном для себя ракурсе, идеологической «заправки» и подхода к кино как политическому инструменту – опыт голливудских кинематографистов вполне мог бы служить хорошим примером для наших кинопроизводителей.

Следующим в перечне основных факторов, обусловливающих успех «мягких» инструментов внешнего воздействия государства и его умения расположить к себе международное сообщество, является упоминавшаяся возможность дать высшее образование иностранным студентам в своих вузах. Выпускники вузов возвращаются к себе на родину, где часть из них со временем занимают руководящие посты. Рассматривая в качестве модели опыт США, стоит напомнить о десятилетиями отработанной крайне результативной системе формирования лояльно или дружественно настроенных по отношению к Соединенным Штатам политических и бизнес-элит в странах, студенты из которых в свое время получили образование в американских вузах в рамках международных образовательных программ. Как упоминалось ранее, выпускниками таких программ являются более 200 настоящих и бывших премьер-министров и президентов. Среди них Т. Блэр, М. Тэтчер, Г. Шредер, М. Саакашвили, В. Ющенко. 80 членов правительства Саудовской Аравии получили образование в США, 75 членов парламента Кении обучались в американских университетах и т. д.[79]

В этом контексте не стоило бы игнорировать систему успешно выполнявших свои задачи упомянутых институтов – советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами во главе с центральной организацией – Союзом СОД. Нечто подобное в измененной форме могло бы очень пригодиться сейчас.

В связи с этим возникает резонный вопрос: не пришло ли время нашему государству наряду с восстановлением внутренней силы, преодолев тяжелый период политико-экономической и социальной «ломки», обратить внимание на имеющийся под рукой колоссальный по своим возможностям инструмент формирования платформы для реализации долгосрочных политических и экономических интересов России, особенно в Азии, Африке и Латинской Америке? Не стоит ли с этой целью вернуться к комплексной государственной поддержке вузов России, ведущих активное обучение иностранцев предполагающей хотя бы частичное финансирование из госбюджета (по примеру субсидирования подобных программ в США и других странах), а также предусмотреть возможные альтернативные источники финансирования?

Образовательные программы представляются эффективным механизмом долгосрочного действия. Между тем в российской публичной дипломатии подобные механизмы практически отсутствуют. В Россию приезжает гораздо меньше студентов и преподавателей университетов, а представителей США и Западной Европы среди них еще меньше. У нас образование на английском языке практически не ведется, а русский язык, несмотря на все усилия, распространен только в среде русских эмигрантов и в республиках бывшего СССР.

У студентов должна быть возможность получать российские гранты, приезжать учиться в Россию, а у исследователей России должна быть возможность посещать страну и принимать участие в конференциях. Нужно активизировать межгосударственные культурно-образовательные программы по обмену в отношении прежде всего республик СНГ, особенно в части стажировок по обучению русскому языку и открытия новых учреждений и курсов русского языка в ближнем и дальнем зарубежье.

Отдельного внимания заслуживает вопрос о развитии публичной дипломатии как самостоятельного и действенного сегмента государственной политики и разработки долгосрочной информационно-пропагандистской стратегии по формированию позитивного облика России в мире. Для усиления «мягкой силы» России необходимо создание системы публичной дипломатии, которая сочетала бы традиционные взгляды и новые маркетинговые подходы в целях достижения как краткосрочного, так и долгосрочного эффекта воздействия на зарубежную аудиторию[80]. Россия должна научиться продуцировать образы.

Конечно, очевиден технологический диспаритет медиа-арсеналов не в нашу пользу. Это красноречиво продемонстрировал пример информационной войны вокруг событий в Южной Осетии в августе 2008 г. Кроме того, не большую эффективность показали и привлекавшиеся по госзаказу иностранные пиар-агентства, в частности, компания «Кетчум», с которой администрация президента России в 2006 г. подписала контракт с целью обеспечения положительного информационного фона в период российского председательства в «Группе восьми» в 2006 г.

Вместе с тем, используя имеющиеся наработки и международные контакты в сфере глобального пиара, имеет смысл прибегнуть к финансовым возможностям российского крупного бизнеса не столько для того, чтобы «залить» конкурентов деньгами, проложив «зеленый коридор» отдельным российским СМИ (тем более это вряд ли будет продуктивно и жизнеспособно, особенно в долгосрочной перспективе, имея в виду финансово-политическую мощь таких великанов, как CNN), сколько для более агрессивной «игры» в сфере информационной и развлекательной телевизионной индустрии на поле «команды соперника». Результатом таких шагов могло бы стать появление новых информационно-новостных (наряду с Russia Today), а также научно-популярных, спортивных и развлекательных телеканалов и радиостанций, вещающих на иностранных языках на зарубежную аудиторию. Существующих информационных ресурсов крайне недостаточно.

Не менее пристального внимания заслуживает и развитие кириллического сегмента в Интернете, а также распространение и популяризация англоязычного контента отечественных сетевых ресурсов. Нельзя пренебрегать и полезностью популярного ныне феномена блогосферы как эффективной дискуссионной площадки, а также тренажера для «обкатки» шагов в сфере публичной дипломатии на неправительственном уровне.

Создание системы собственных международных СМИ – это важный, но всего лишь первый этап. Чтобы создавать привлекательную для мировой общественности «картинку», государству требуется структура, которая координировала бы все направления публичной дипломатии, культурной дипломатии, внешней культурной политики, пропаганды, а также отвечала за подготовку кадров и участвовала в формировании внешней политики.

В современной России такого государственного органа не существует, соответственно нет механизма межведомственной (межкорпоративной) координации усилий в этом направлении. Управление российской публичной дипломатией происходит на уровне высшего руководства страны через пресс-службу и внешнеполитическое структурное подразделение в администрации президента и аппарате правительства России. «Несмотря на некоторые достоинства, у подобной структуры есть и очевидные недостатки: во-первых, в силу количества обязанностей занимающим эти должности сложно руководить публичной дипломатией систематически, на повседневной основе. Во-вторых, вся организация носит строго вертикальный характер, что затрудняет проявление инициативы снизу и усложняет горизонтальную кооперацию»[81].

Образование в России структуры наподобие яркого примера из истории Америки – Информационного агентства США (ЮСИА) – могло бы сохранить нынешнюю вовлеченность высшего руководства в публичную дипломатию, а также обеспечило бы более эффективную обратную связь при поступлении большего объема информации «снизу» из негосударственных сфер. Помимо прочих задач такое ведомство могло бы участвовать в подготовке кадров для российской публичной дипломатии, так как в стране сегодня нет профессиональных специалистов в данной области, – и это один из существенных пробелов в системе формирования отечественного потенциала «мягкой силы».

Отдельного внимания, несомненно, заслуживает конфессиональный аспект как мощный созидательный фронт работы религиозных учреждений, представляющих основные исповедуемые населением России конфессии. В этом плане обоснованно привлекает внимание активная деятельность Русской православной церкви как мощного государственного пропагандистского ресурса, который при поддержке «сверху» становится все более влиятельным политическим институтом. В этой связи важно отметить эффективность работы РПЦ на внешнеполитическом направлении, ее содействие реализации государственных задач в разных сферах международной деятельности и укреплению потенциала российской «мягкой силы» в мире.

Еще одним действенным путем борьбы с «черным пиаром», часто политизированным и искусственным формированием негативного имиджа России за рубежом, должно служить развитие сферы туристических услуг как за счет государственных вложений и создания комфортных условий для работы туристического бизнеса, так и на средства частных инвесторов, расширяющих спектр программ по привлечению иностранных туристов в Россию. При этом понятную заинтересованность должны проявлять администрации регионов, на территории которых находятся места, пригодные для развития международного туризма.

Нельзя не затронуть еще один жизненно важный для государства аспект: «мягкая сила» – это привлекательная сила, а привлекательный образ страны автоматически содействует формированию комфортного инвестиционного климата и очевидно способствует развитию национальной экономики. В этом контексте любопытной видится идея клонирования курса России на модернизацию и инновационное развитие экономики применительно к развитию взаимодействия в этих сферах с государствами – участниками СНГ.

Россотрудничество подготовило межгосударственную целевую программу инновационного сотрудничества для стран СНГ до 2020 г.[82], принятую главами правительств СНГ в октябре 2011 г. Хотя инициатива пока вызывает немало обоснованных вопросов и может остаться протокольно-декларативным документом, сам факт движения в этом направлении представляется попыткой формирования имиджа России как инновационного передовика-лидера в СНГ. Поддержка и развитие подобных инновационных наукоемких проектов – неоспоримый вклад в укрепление компонентов «мягкой», даже скорее «умной» силы России.