Переворот

В данном контексте следует упомянуть о том, что концепция действий США по приобретению и использованию политической агентуры, глубоко действующей во внутреннем пространстве государства, имеет свою особую терминологию и относится к политическим операциям (political-action operation). Их проведение прямо упоминает в своих работах бывший разведчик ЦРУ Ф. Эйджи, который еще в 1975 г. раскрыл систему работы с политической агентурой: «Для того чтобы развивать отношения с потенциальными агентами политических операций, большинство резидентур имеют продолжительные программы по развитию отношений с местными политиками от оппозиции, а также из правительственных партий»[104]. В дальнейшем, когда внешняя управляющая сила оценит имеющийся в политической среде контакт как соответствующий поставленным целям, начинается выделение финансовой поддержки на политическую кампанию или на продвижение политической группы или партии[105].

Исходя из приведенной выше информации, следует подробнее раскрыть систему осуществления внешней управляющей силой деструктивных технологий при помощи внутренней политической агентуры.

Механизм реализации специфических государственных задач внешнего агентурного проникновения в страну-мишень при помощи местного населения и тех лиц, которые имеют возможности осуществлять воздействие, на протяжении истории является одним из основных звеньев оперативной деятельности международных акторов.

Отправной точкой реализации американцами подрывной работы изнутри в том или ином государстве мира зачастую становился электоральный цикл или события, связанные с изменениями во внутриполитической жизни. В свое время подобную схему подробно раскрыл бывший разведчик ЦРУ Ф. Эйджи: «ЦРУ проводит операции перед выборами, которыми охватываются целые политические партии и финансируются кандидаты. Эти операции, на которые расходуются многие миллионы долларов, включают широкие пропагандистские кампании, создание механизмов финансирования (часто под крышей американских бизнесменов), запугивание оппозиции, устройство провокаций и распространение слухов, прямой подкуп избирателей»[106].

Начало осуществления тайных операций путем использования протестного потенциала из числа заранее подготовленной политической агентуры на местах было положено в Италии в 1948 г. С учетом международных реалий и поставленных в Белом доме глобальных целей на американские спецслужбы возлагалась задача не допустить в результате выборов прихода к власти коммунистов, которые к тому времени имели достаточно сильные позиции внутри страны.

ЦРУ приняло активное участие в организации антикоммунистической сети во главе с проамериканским кандидатом де Гаспери. Вашингтон за несколько лет до выборов в Италии с декабря 1945 г. по ноябрь 1947 г. оперативными усилиями руководителя специальных операций Дж. Энглтона заранее подготовил необходимые каналы вмешательства, «через которые ЦРУ имело возможность быстро и эффективно оказывать поддержку де Гаспери на итальянских выборах»[107]. США активно способствовали формированию альянса антикоммунистических партий, что позволило христианским демократам де Гаспери перед выборами закрепиться в политическом пространстве и в итоге одержать победу. Известный американский исследователь спецслужб США Т. Вейнер в одной из своих работ приводит данные о том, что в те годы по каналам ЦРУ итальянским политикам доставляли крупные денежные суммы, исчисляющиеся миллионами долларов[108].

Впоследствии «итальянская модель» применялась во множестве государств и приводила к замене нелояльных Вашингтону правительств и государственных лидеров на необходимых ставленников. Примеры успешной реализации таких действий только в 1950-е гг.: Иран (1953), Гватемала (1954), Индонезия (1957). Несмотря на тот факт, что в ряде случаев для достижения целей ЦРУ опиралось на поддержку и использование военных или радикальных боевых формирований, роль политической агентуры также имела место.

В частности, по данным бывшего директора ЦРУ, «к 1953 г. тайные операции пропагандистского, политического и военного характера проводились в 48 странах, то есть более чем в половине стран – членов ООН в то время»[109]. Значительный масштаб подрывной деятельности подтверждается американскими источниками, в которых отмечено, что в бюджете ЦРУ на 1953 финансовый год на проведение тайных операций предусматривалось выделение 75 % от всех ассигнований[110].

Несмотря на широкую географию применения тайных операций, Вашингтон в соответствии с поставленными задачами направлял основные усилия на подготовку политической агентуры в Советском Союзе и странах социалистического блока.

На Пленуме ЦК КПСС 27 апреля 1973 г. Ю. В. Андропов в своем выступлении рассказал о ведущейся работе по разложению советского строя, а также изложил актуальные планы ЦРУ по подготовке и выстраиванию консолидированной сети политической агентуры: «На первоначальном этапе предусматривается установление контактов с разного рода недовольными лицами в Советском Союзе и создание из них нелегальных групп. На последующем этапе намечается консолидировать такие группы и превратить их в “организацию сопротивления”, то есть в действующую оппозицию»[111]. Такие понятия, как «свобода» и «демократия», были выдвинуты США в качестве лозунгов для групп влияния изнутри для того, чтобы камуфлировать присутствие внешней управляющей силы. Как докладывалось в одной из аналитических записок советских спецслужб середины 1980-х гг., западные разведки целенаправленно шли по пути создания «демократического движения» в СССР, чтобы с его помощью реализовывать программные установки по свержению советского строя: «“Демократическое движение” – выражение, использовавшееся специальными службами противника и зарубежными антисоветскими центрами в акциях идеологической диверсии в 1965–1977 гг. для создания видимости наличия в нашей стране оппозиционного течения и склонения отдельных лиц к активным враждебным действиям»[112].

Исследовательский интерес представляет еще один важный документ – «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан», который Ю.В. Андропов 24 января 1977 г. направил в ЦК КПСС. В нем более подробно раскрывался механизм выстраивания взаимодействия между внешней управляющей силой в лице США и политической агентурой внутри, которую предписывалось приобретать на местах с последующим продвижением в жизненно важные сферы управления советским государством. Целесообразно выделить следующий отрывок: «Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи»[113]. Основной расчет, по мнению советских аналитиков, делался на то, что осуществляемая программа «будет способствовать качественным изменениям в различных сферах жизни нашего общества, и прежде всего в экономике, что приведет в конечном счете к принятию Советским Союзом многих западных идеалов»[114].

Приход в 1981 г. к власти в США новой администрации под руководством Р. Рейгана и неформально объявленный «крестовый поход против коммунизма» еще больше увеличили интенсивность подрывных операций в отношении Кремля.

Одним из важных доктринальных источников того времени становится директива Совета национальной безопасности № 75 (NSDD-75), которая продолжает конфронтационную логику в русле подрыва Советского Союза и его союзников изнутри. Отечественные аналитики вновь констатировали, что основное внимание отводилось компоненту политической агентуры, действующей в интересах внешней управляющей силы: «Глaвнaя стaвкa делaлaсь нa создaние и консолидaцию “внутренних оппозиционных сил”, которые при поддержке извне должны добивaться зaхвaтa влaсти и политической переориентaции своих стрaн нa Зaпaд»[115].

Можно констатировать, что усилия США по изменению советской системы изнутри нашли свое конечное воплощение и поспособствовали дезинтеграционным процессам, которые закончились распадом страны.

Однако несмотря на то, что «империя зла», угрожающая американским интересам, прекратила свое существование, а ее правопреемница Российская Федерация приняла новые правила игры, Запад не пошел на то, чтобы занять дружественную позицию и развивать отношения на взаимовыгодной и равноправной основе.

Разрушение биполярной системы, напротив, привело к серьезному изменению геополитической конъюнктуры, которая характеризовалась усилением всепроникающего внешнего воздействия. Переходный период, открытость страны миру несли новые оперативные возможности иностранным акторам, стремящимся нарастить объемы влияния на внутриполитическую ситуацию, о чем писал бывший начальник внешней разведки ПГУ КГБ СССР Л.В. Шебаршин: «…возросли масштабы вмешательства, воздействия на наши внутренние дела из-за рубежа… Создаются своего рода лобби, группы и слои влияния, которые невольно, а зачастую вольно выступают в качестве проводников чужих интересов в нашей стране»[116].

Современная технология «цветных революций» с привлечением протестного потенциала того или иного государства, как и тайные операции периода холодной войны, предусматривает использование внешних механизмов управления и поддержку политической агентуры через разветвленную сеть «мягкосилового» влияния (в особенности по линии зарубежных НПО и НКО). Высока роль внешней управляющей силы, которая заблаговременно готовит политическую агентуру на местах и следит за тем, чтобы программа реализации деструктивных технологий не отклонялась от задаваемого ею курса. В дальнейшем при успешной реализации своих планов она получает непосредственный контроль над новым прозападным режимом.

Наличие подобных планов и их конкретную реализацию следует трактовать как геополитическую данность, программируемую западными политтехнологами, которые не отошли от конфронтационных сценариев холодной войны и перенесли прежние наработки в практическую плоскость современных международных отношений. В частности, министр обороны России генерал армии С. Шойгу в своем выступлении на Московской конференции по международной безопасности раскрыл этот тезис, сказав, что «социально-экономические и политические проблемы отдельных государств используются для замены национально ориентированных правительств режимами, которые контролируются из-за рубежа. Они, в свою очередь, обеспечивают своим покровителям беспрепятственный доступ к ресурсам этих государств»[117]. В современной военной доктрине РФ выделены некоторые характерные признаки технологии демонтажа политических режимов государств, то есть применения внешними акторами «политических, экономических, информационных и иных мер невоенного характера, реализуемых с широким использованием протестного потенциала населения и сил специальных операций»[118]. Деятельность акторов и движений, которые получают финансирование из-за рубежа и непосредственным образом исполняют роль проводников иностранного влияния, определена в качестве характерной черты современных конфликтов и обозначена в документе как «использование финансируемых и управляемых извне политических сил, общественных движений»[119].

Текущие стремления Запада реализовать в России смену режима все чаще вынуждают обращаться к таким специфическим терминам, как «политическая агентура», «диверсии» и «провокации». Эти составляющие традиционно выступали в качестве основных компонентов стратегии, направленной на расшатывание ситуации, подрыв влияния, устранение от власти неугодных лиц, и сыграли одну из ключевых ролей в реализации западных технологий демонтажа политических режимов государств постсоветского пространства, осуществляемых с привлечением действий, анонсируемых как исключительно «ненасильственные» (nonviolent actions).

В связи с эволюцией принципов внешнего влияния в сторону «мягкосиловых» методов с задействованием потенциала политической агентуры назрела острая необходимость нового осмысления этого явления в научно-исследовательской среде.