– Они могут сгореть в огне, – снова рядом оказался шаман. – Могут быть похоронены в земле. А могут остаться здесь, вот на этом подносе. Что выберешь ты?
– Они еще бьются. Значит, живы. Их надо вернуть.
В этот момент над ними пролетел дракон, разогнал черный дым, открыв взору две сияющие планеты. И Тайли проснулась.
Что удивительно, обнаружила напротив герцога. Тот внимательно разглядывал жену, то и дело покусывал нижнюю губу, на лбу мужчины образовалась морщина.
– Что за наряд на тебе? – соизволил-таки заговорить. – В Зарде все уважающие себя женщины носят платья.
– Боюсь, никакое платье не изменит вашего ко мне отношения. В ваших глазах я вижу презрение. Полагаю, оно не исчезнет, облачись я в кружева.
– Ты была с орками, – пожал плечами. – Делила с ними постель. Да, возможно не по своей воле, но факт остается фактом.
– С орками? Видимо вы многого не знаете. Я была с одним единственным орком, который приходится мне мужем.
– Мужем? – вот уж чего-чего, а такого он явно не ожидал услышать.
– Да.
– Все равно это не отменяет того, что ты была близка с дикарем. Орки нечестивые звери.
На что Тайли усмехнулась. Им бессмысленно что-либо доказывать, эти слепцы живут в неведении.
– Зачем же вы взяли меня в жены, герцог?
– Из-за твоего отца, – скрестил руки на груди, брови сошлись у переносицы. Злится. – Он настоял на нашем союзе. И пообещал щедрое приданое.
– И как вы намерены поступить со мной?
– Пока не решил. Вот прибудем в Зард, там будет видно. Ты красива, молода, здорова. И явно вынослива.
Все-таки Луару она приглянулась, как бы он ни старался уверить себя в том, что дочь Арвига порченный товар. Во всяком случае, наследника родить сможет. Да и осторожничать с ней не нужно. Есть в девице что-то, какая-то дикость, страсть. Это в Зарде все девы бледнеют и краснеют от мужских взоров, а эта нет. Эта смотрит прямо, без стеснения, без страха.
Глава 17
В тот злополучный день Фаргар, как и обещал, вернулся в деревню к вечеру, однако жены там не нашел. Зато нашел израненного Унарага.
– Где Тайли?! – взревел обескураженный вожак, глаза его горели, но затаился в них страх.