— Какое это имеет значение?
— Ты сказал, ребенок не должен начинать свой путь с грязи и боли.
— Я что-то в толк не возьму, ты на что намекаешь? — в этот момент с трудом, но поднялся.
— Моя жена ждёт ребенка. Бывай, Тарос, — и ушел.
На что орк опустился обратно на пол, прижался спиной к холодным прутьям и забылся. Лучше бы Кархем снес ему голову.
Эйва тем временем проснулась, а мужа рядом не нашла, отчего аж холодный пот прошиб бедняжку. Но тут пришла матушка. Лемая осторожно отворила дверь, крадучись заглянула в спальню, боясь нарваться на грозного зятя, но на ее счастье того не оказалось.
— Мам, ты чего такая взволнованная?
— Да вот, с мужем твоим довелось познакомиться. Как ты только с ним… ну… он ведь огромный, дикий.
— Со мной он всегда ласков, заботлив.
— И что же? Вернешься с ним в Аранхарм? В город, где теперь процветает работорговля?
— Все изменилось. Больше нет пленных, нет гаремов. Кархем хочет жить с людьми в мире.
— А если все не так? Если он просто зубы тебе заговаривает? Мы обе видели, как орки расправляются с людьми. О каком там мире можно говорить? Сначала пришел, отобрал у нас землю, столько жизней загубил, а теперь о мире с людьми разглагольствует? Я долго молчала, Эйва, но больше не могу. Орки нам не собратья, не друзья, они жестокие звери.
— Раз жестокие, то почему вы пришли именно сюда?
— Выбора другого не было. Пути к другим городам оказались отрезаны.
— А живя здесь, глядя на то, чего добились орки и люди, никак не изменило вашего мнения?
— Если орки однажды решат, что люди им помеха, то избавятся от нас в два счета.
— Почему-то ты забыла, что до всех событий первыми не орки, а люди развязали войну.
— Я желаю тебе только счастья, Эйва, но какое может быть счастье с душегубом?
— А я верю, мам. В него верю.
— Влюбленная маленькая девочка, — закивала мать, — оно и понятно. Надеюсь, Мирида укажет тебе верный путь.