На что он развернулся и, молча, ушел к себе. А Ирхат даже не смогла вернуться в шатер, там засели эти треклятые наложницы, которых в упор видеть не хотелось. Тогда побрела на тренировочное поле. Брат совсем обезумел или же просто-напросто плевать на неё хотел. Как жаль, что отца с матерью не стало так рано, уж они умели приструнить своего первенца.
Орчанка спряталась за мешками с песком, что лежали пригорком в дальней части поля, и наконец-то дала волю слезам. Всегда она была изгоем, но привыкла справляться, потом ушли родители, но и это она приняла, теперь ее готов предать брат. К кому идти? У кого просить защиты? Жизнь в гулуме дядьки самое страшное, что с ней может произойти. Мабарат сторонник старого уклада, своих детей за любую провинность лупит почем зря, на жену руку поднимает. Может, вообще сбежать? Все равно она никому не нужна. Охотиться умеет, не пропадет.
— Не поздновато гулять? — раздалось сверху, отчего Ирхат откатилась в сторону, одновременно выхватив из ножен кинжал.
На горе из мешков сидел Радул. И как он так тихо подкрался?
— Тебе-то чего? — вернула кинжал на место.
— Ох, да у нас тут слезы, — спрыгнул вниз, после чего опустился на корточки, — покажи мне того урода, который обидел тебя, — причем на лице и намека на издевку не было.
— Радул, шел бы ты по своим делам. Я сюда пришла по одной единственной причине — побыть в одиночестве.
— Всё гонишь. И на охоту не идешь. А, между прочим, у нас уговор был.
— Да пошли вы все со своими уговорами! — тут же вскочила, хотела было шаг сделать в сторону, как охотник схватил ее за талию, прижал к мешкам.
— Не торопись, — вмиг очутился рядом. Так близко, что Ирхат запаниковала. — Успокойся, прекрасная оручек, — улыбнулся, — я тебе не враг, — коснулся лица.
— Но и не друг, — пробормотала с трудом. Если их кто увидит сейчас, позора не избежать.
— А я очень хотел бы им стать.
— Радул, ты катаган, я из хаватов. У нас не поощряются межклановые связи. И потом, ты мне совсем не по душе.
— По-моему, после большого переселения уже всем плевать на эти связи. И ты врешь, — склонился к уху, — спорим, если я сейчас прикушу тебя, ты испытаешь удовольствие.
— Думаешь, бессмертный? — уперлась руками ему в грудь. — Орук не должен касаться ушей оручек, если они не жених и невеста.
— Но я уже касался, — все-таки взял и слегка прикусил, из-за чего несчастная покрылась мурашками с ног до головы.
— Ты негодяй, Радул. Я-то думала катаганы достойные оруки, но нет.
— Идем со мной на охоту, — прижался к ней, — что тебе здесь сидеть под предводительством брата самодура? Ты же охотница.
— Я не верю тебе, — произнесла чуть слышно.
— А я снова буду ждать завтра у ворот. И буду ждать каждый день, Ирхат.
ebooksa