Хьюстон, 2030: Нулевой Год

Клэрис говорила, Джек-Потрошитель знает секрет, как находить всё новых секс-партнёрш, при этом без скандалов избавляясь от старых. В конце концов, звёздам разрешается некоторая свобода в выборе любовниц! Сегодня дежурной подружкой и звукооператором Джека оказалась белая девчонка-переросток, в шортиках таких коротких, сошли бы за бикини, если бы не из джинсового материала. Знаменитая кожаная жилетка рэппера, с медалью «Пёрпл Харт», затерявшейся среди примерно двухсот значков различных рок-групп, была доверена партнёрше. Та с гордостью надела раритет поверх старой изодранной футболки со свежим трафаретом «ДЖЕК-ПОТРОШИТЕЛЬ» на груди.

Вокруг толпилось два десятка слушателей. Джек закончил песню, и девочка-переросток в знаменитой жилетке пошла по кругу с красным ведёрком, собирая заслуженный гонорар. Марк опустил в ведёрко пятидолларовую бумажку, а затем подошёл к инвалидам в «группе поддержки», и кинул по паре долларов.

— А этим зачем, ваще? — сварливо прошипел мальчик-разносчик сзади. — Они же – бесполезные обрубки! Заплатил бы мне шестьдесят-ла!

— Заткнись, — прошептал Марк в ответ. — Я вот дождусь, как ты вернёшься из армии без рук и ног. Тогда я тебе выдам остальные десять баксов.

Мальчишка пробормотал ещё что-то, но Марк не обратил внимания.

— Спасибо! Спасибо за щедрые пожертвования, леди и джентльмены! Подходите, подходите! Поможем инвалидам! По-мо-жем инвалидам! Поправь мне микрофон, детка, и, если тебе не в лом, сделай-ка ещё кружок с нашим ведёрком. По-мо-жем инвалидам!

Джек-Потрошитель наклонился в кресле, и девушка чуть подогнула микрофон, завершив настройку поцелуем в губы. Короткая культя калеки вдруг указала на Марка, — Привет, чувак. Как тебя зовут?

— Марк…

— Марк! Ты провожаешь парня в армию, угадал? — Джек говорил через усилитель, а Марк – без, поэтому разговор получался в форме какого-то странного театрального монолога.

— Да… Двух парней. Моего сына и одного соседского парня. А как ты догадался?

— Марк отправляет двух парней в армию, леди и джентльмены! Догадаться просто, чувак. Тележка завалена жрачкой и пивом. Не иначе, устраиваете проводы по полной программе! Мне доложили, девочки из ОВК опять разносили всем повестки. Твоего парня, – в какие победоносные войска?

— В пехоту.

— Сын Марка пойдёт в пехоту, леди и джентльмены! Отличный выбор! Эксклюзив, можно сказать. Я тоже в пехоте служил. Оцени, как новый «Кевлар» защищает тело? Ни царапины! — Калека покрутил в воздухе культями рук, демонстрируя великолепные защитные характеристики современных бронежилетов.

— Можно спросить, где тебя так покалечило?

— Марк спрашивает, где меня так покалечило, леди и джентльмены! Можно ваще спросить, почему нельзя? Без проблем! В Ливии, Марк, в Ливии. Проклятые тряпкоголовые джихадисты – травили нас рицином. Ну не могли же мы сидеть сложа руки? Операция «Газовый Щит», слыхал? Или ты под другим именем запомнил? В пехоте, мы называли: «Газовая Гангрена»!

Марк кивнул, — Я знаю одного мужика, – в Ливии убили сына. Две тысячи двадцатый год, так?

Со времён Первой Мировой, американская армия никогда не воевала без поддержки с воздуха. Операция «Газовый Щит» – впервые, когда самолёты не летали семь или восемь недель кряду. Что-то не так сложилось в Европе; оставшись без данных воздушной разведки, без продовольствия и боеприпасов, и без эвакуации раненых, пехота и танкисты рыли бесконечные траншеи в выжженной ракетными залпами пустыне и превращались в фарш многими тысячами.

«CNN», как обычно, поначалу отправила в действующую армию корреспондентов. Когда победные реляции сменились рассказами о полной катастрофе, репортажи быстро прекратились. Наверное, «CNN» тонко намекнули, что если осталось желание получать правительственные субсидии и далее, лучше подержать язык за зубами. Новости о разгроме в Ливии просочились в Шелдон-Рез посредством нескольких десятков раненых солдат, вернувшихся домой из госпиталей. Тогда ещё инвалидов войны было мало, а встречали – как героев. Детишки подносили калекам букеты и приглашали в школы, – толкнуть патриотическую речь.

— Так точно, сэр! Две тыщи долбаный двадцатый, сэр! — Джек изобразил коротеньким обрубком руки отдание воинской чести. — Из моего взвода, в живых – четверо! Наши бравые моряки грузили мёртвых баржами и возили хоронить – по морскому обычаю. Рыбам в Средиземном тоже надо кушать, так? А калек нашинковали – не сосчитать! Прикинь, чувак, целый самолёт – с полными обрубками, как я. Нас привезли в аэропорт на двух грузовиках. Сержант из ВВС такой: да как же я погружу, болван? По списку – сорок четыре эвакуируемых, а в самолёт можно поставить тридцать носилок. А наш медик такой: не кипятись, летун, все поместятся, и ещё останется под твою контрабанду. Тебе не сказали, ваще? Это же из долбаного госпиталя в Зуварé. У меня – спец-выпуск! Оквадраченные! Кто-то засмеялся. И все мы, из грузовиков, – как начали хохотать! Во, сказанул: «оквадраченные»! «Спец-выпуск»!

Слушатели притихли. Хотя люди уже привыкли к историям об ужасах войны, но этот конкретный рассказ – немного зашкаливал.