— Ладно, тогда я из Нью-Йорка.
— Но родились не там. — Он это просто констатировал.
Она ощетинилась:
— А что? Я, по-вашему, для Нью-Йорка недостаточно крута?
Она почувствовала, как его глаза ощупали ее лицо, и постаралась как-нибудь скрыть все симптомы жара в щеках.
— Вы довольно круты, — протянул он, — но видно, что ранимы. Это не нью-йоркское качество.
Видно, что она ранима? Вот так новости. Захотелось спросить, где торчит ранимость, чтоб запихать ее на место.
— Итак? — Он склонился ближе. Пахнул он кокосовым лосьоном для загара, и карри, и по́том. — А на самом-то деле вы откуда?
Сложный вопрос. Джейни обычно уходила от ответа. Говорила: со Среднего Запада. Или: из Висконсина — там она прожила дольше всего, если считать колледж. С тех пор, впрочем, туда не возвращалась.
Правды никому никогда не открывала. Вот только сейчас почему-то открыла:
— Я ниоткуда.
Он поерзал на табурете, нахмурился:
— То есть? Где вы выросли?
— Я не… — Она потрясла головой. — Вам это будет неинтересно.
— Я слушаю.
Она глянула на него. И впрямь. Он слушал.
Нет, «слушал» — не то слово. Или как раз то самое: обычно оно пассивно, означает немую восприимчивость, приятие чужих звуков, «я вас слышу», а то, что делал этот человек, было ужасно мышечно, интимно — он слушал изо всех сил, как слушают звери ради выживания в лесах.
— Ну… — Она вдохнула поглубже. — Отец был региональный торговый представитель, они же не сидят на месте. То тут четыре года, то там два. Мичиган, Массачусетс, штат Вашингтон, Висконсин. Мы так и ездили втроем. А потом он… в общем, поехал дальше — не знаю куда. Куда-то уехал уже без нас. Мы с мамой жили в Висконсине, пока я не доучилась в колледже, а потом она переехала в Нью-Джерси и там прожила до самой смерти. — По-прежнему странно было это произносить; Джейни попыталась было отвернуться от его пронзительных глаз, но где уж там. — В общем, потом я переехала в Нью-Йорк, потому что в Нью-Йорке все тоже в основном неприкаянные. Никакой особой родины у меня нет. Я ниоткуда. Смешно, да?
Она пожала плечами. Слова изошли из нее пеной. Она и не собиралась ничего такого говорить.
— Скорее жуть как одиноко, — ответил он, по-прежнему хмурясь, и это слово крохотной зубочисткой ткнуло ей в мякоть нутра, которую она не собиралась обнажать. — А родных нигде нет?
ebooksa