— Если живоглоты так будут кормить, то я скоро сам людоедом стану, — вонзил деревянную ложку в комок холодной каши обиженный гурман.
Хромой, неспешно ужиная, глянул сквозь запылённые стёкла окна на вечерние огни местной столицы. Не в каждом глинобитном домике ярко светились окна— в большинстве еле тлели отблески лучины.
— Бедный городишко. А ты, что скажешь?
— Да уж, не промышленный центр, — проглотив комок каши, кивнул Жук. — Пока сюда шли, заметил лишь пару дымящих труб кузниц, а так, тут живут больше: гончары, кожевенники, столяры. Ну, ещё ленивые портные, что перешивают крашеные робы. Уж серой тканью, Шарды снабжают людоедов в изобилии.
Хромой окинул взором полутёмный зал убогой забегаловки.
— Заметь, в кабаке нет наркоманов.
— Из ленивых дуриков мастеровых не сделаешь. Рабы поставляют в город лишь сырьё.
— Чёрную работу и наркоши могут выполнять, — не согласился Хромой. — Рабов в городе тоже предостаточно.
— Что — то я, ни на одном, ошейника не видел.
— Метал здесь дорог, — указал на слабость цивилизации Хромой.
— Могли бы и кожаные нацепить, — не отступал Жук.
— Голыдьбу по грязным рожам и обноскам видно, — ткнул ложкой в сторону немытой физиономии дружка Хромой.
— Вот и нас, кажись, заприметили, — втянув голову в плечи, скосил глаз Жук.
У барной стойки стоял местный патруль и выпытывал у хозяина инфу о парочке странных голодранцев у окна. Два охранника, с тяжёлыми дубинами и мрачным взглядом из подлобья, были здесь не в новинку— посетители здоровались с ними по имени. А вот командир патруля— явно из вновьперемещённых лиц. Даже услужливо кланяющийся бармен, украдкой, оглядывал расфуфыренного франта. Обычно, местные особо не заморачивались вопросами моды, а этот стремился перещеголять всех. Оделся в чёрный кожаный камзол, натянул ботфорты с высокими каблуками, на руках— тонкие перчатки, на голове— лихо сдвинутый чёрный берет с вороньим пером. Надменный взгляд, нос с горбинкой и завитые к верху усики— последние штрихи к портрету самовлюблённого господина. Ну, ещё, редкая в этих краях длинная шпага, на перевязи через грудь, дополняла картину пришествия чёрного херувимчика на грешную землю.
— Кажется, Жук, красавчик узнал твою рыжую шевелюру, — Хромой украдкой погладил через робу Мерзавчика, почуявшего беспокойство хозяина.
— Да я впервые вижу носатую морду, — Жук прищурил глаз, вспоминая, где видел этакий замечательный экземпляр.
— В Шардобаде любили так наряжаться только «стервятники».
— Если этой падали выбить глаз и перечеркнуть морду уродливым шрамом… — конструировал фотопортрет аферист, — то красавчик станет очень похож на Пикового Валета, каким я его в последний раз видел.
— Так вот, где колдуны гада пригрели, — проворчал Хромой, развязывая самодельную шнуровку на вороте арестантской робы. — Тогда нам драки не избежать.
— Может, не узнает, — робко пропищал аферист, запуская руку в походный мешок. — Что нам, дикзелам, в людоедских землях делать? Мы же святые, почти.