Сударышева подробно объяснила, куда идти, и дала ключи.
— Осторожнее там! — вдогонку крикнула парню пожилая вахтерша и посмотрела так, словно прощалась. Затем села рядом со мной и уже совершенно другой интонацией спросила: — Аня, ведь ты не замужем?
— Нет. А что?
— Как что? Кандидат, — кивнула она в сторону коридора, где пару секунд назад скрылся из вида будущий труп. Ну то есть по ее мнению. Я-то была уверена, что его поход закончится благополучно.
— Мне кажется, я его старше.
— По телефону сказал, что ему двадцать четыре. Да кто сейчас на возраст-то смотрит? Ты вот на свои двадцать шесть совсем не выглядишь. Я как тебя увидела — удивилась донельзя. Я-то помнила тебя только по старым фотографиям. Ты там еще светленькая была.
— Да. Надоело, что мужчины воспринимают меня как глупую блондинку, — пожаловалась я. — Вот и перекрасилась.
— Ну правильно. Темненькой тебе идет. И главное, что не черная совсем. А то сейчас молодые как-то красятся — ужас. В иссиня-черный какой-то. И глаза всё черным замазывают — жуть. А у тебя цвет как натуральный.
— Темно-коричневый, — кивнула я. — До этого пробовала что-то поярче, но мне не идет.
— Не надо ярче! Вот так хорошо. Прям хоть сейчас замуж отдавай. — Как и водится в таких случаях, я легонько покраснела и скромно заявила, что мне пока рано об этом думать. — Да ладно рано-то! В наши с Марьей годы уже бы старой девой считалась. — Тут она решила, что ляпнула что-то не то. — Прости, дочка, не обращай внимания… Марья-то как относится к тому, что ты не замужем?
Я пожала плечами.
— А что она сделает?
— И то правда. Вы ж какие, молодые. С вами не поспоришь. — Галина Викторовна секунду-другую помолчала, словно обдумывая, уместно ли проявлять любопытство, и все же спросила: — Она говорила, что богатый за тобой какой-то ухаживал, но вроде араб. И в свои эти… как их… Эмираты увезти пытался на ПМЖ. Что ж с ним-то, не сложилось? — Я молчала, глядя в столешницу. — Доча, не переживай, ну их на фиг, этих иностранцев… Я уж Марье не стала тогда говорить по телефону, думаю, чего лезть буду… Но раз мы познакомились лично, я тебе так скажу. Русский мужик хоть и дурак, и лодырь, и закладывать за воротник любит, а все ж таки лучше заграничного. От них не знаешь чего ждать, понимаешь, в чем дело? А наш-то как на ладони весь. Открытая книга. Ну так что? Забудешь про своего араба, посмотришь на Толеньку, а? — Она подмигнула. Ну точно в детском саду, ей-богу.
— Давайте вы сейчас мне остальную часть работы покажете и расскажете. А то вам скоро уезжать.
— Поняла-поняла, — подняла ладони кверху Сударышева, сдаваясь. — Больше не пристаю.
В течение последующих тридцати минут она рассказывала мне все, относящееся к ее (и теперь моим) должностным обязанностям. Я, как прилежная ученица, записывала это подробнейшим образом в блокнот. Дело в том, что вахтерше нужно будет уехать к родственникам на свадьбу племянницы, и почти неделю на работе ее не будет. Сменщица не смогла выйти, и Галина Викторовна уже решила отказаться от приглашения. Однако, когда она связалась со своей подругой и попросила прислать сюда на расследование необъяснимых явлений ее племянницу, заодно обмолвившись, что не видать ей отгулов, как своих ушей, то они попутно договорились, что я смогу выполнять эти дни ее работу. Короче, без меня меня женили. Но я в принципе и не была против. Заодно постараюсь выяснить, что же здесь происходит. Она же потом вычтет из своей зарплаты эти смены и отдаст мне деньги, так что все по-честному.
— Да, еще забыла сообщить. Сегодня-завтра приедут Алиночка — это фотораф загса — и Степан Пунцов из НИИ. Звонили, сообщили, что нужно что-то забрать. У Пунцова был свой ключ, но он посеял, а у Алины нет, им нужно будет двери открывать. Вот листок. — Она ткнула в яркий стикер, приклеенный к стеклу, покрывающему столешницу, где были написаны для меня их имена и должности. — Чтоб ты не забыла. Их нужно будет записать в журнал. Тот, который синий.
— Да, у меня отмечено, — сверившись с блокнотом, сказала я и зачитала: — «Журнал посещений во внерабочее время — синий».
— Хорошо. Анечка, заставляй их подписываться в нужной ячейке, потому что, если вдруг — не дай Бог — что-то пропадет, отвечать будем мы с тобой.
— Поняла. — Чуть подумав, я спросила: — А если наш энтузиаст по ловле призраков что-то стащит, кто будет отвечать? Вы его в журнал не записывали.