— Нет, куда ж мне, старой бабке… Тут автобусная остановка неподалеку. До Подольска доеду, на вокзале на электричку и сразу до Серпухова. А там уж встретят.
— Хорошо, — кивнула я.
— Я номер телефона своего оставила тебе на столе, звони, если будут вопросы.
— Позвоню.
Мы встали возле ворот, я уже раскрыла уста, чтобы попрощаться и пожелать веселого праздника, но Сударышева меня опередила.
— Слушай, Анечка, я вижу в тебе… как бы это… беспокойный дух. Точь-в-точь как у того самого Мамонова. Так вот, с такими, как этот, — она показала глазами на покинутый нами дворец, — лучше не ссориться. Он погундосит-погундосит да уедет. А коли что… так тебе всю жизнь расхлебывать. Поняла?
Несмотря на то что я ничего не поняла, я все-таки кивнула. Тогда Галина Викторовна перекрестила меня напоследок и, распрощавшись, бодро зашагала по дороге в сторону невидимой мне остановки.
Я уже развернулась с мыслями занять свой пост, как тут подумала, что мне не мешало бы пообщаться с охранником, и пошла налево, к его будке.
Мужчина удивленно воззрился на меня через маленькое окошко.
— Можно с вами переговорить? — мило улыбнувшись, проворковала я.
— Вы же временно Галину Викторовну замещаете? — поразил меня своей осведомленностью человек средних лет и кинулся открывать мне дверь.
На маленьком столе дымилась чашка и скучал брошенный ради меня надкушенный бутерброд. Пространства было мало для двоих, и я посчитала хорошим знаком, что меня впустили. Сесть, правда, было некуда, ну что же, можно и постоять.
— Скажите, вы ведь…
— Борис, — перебил охранник, назвавшись, и густо покраснел. Даже его неровные усы немного покраснели, став какими-то рыжими. В принципе, его волосы были каштановыми в рыжину, так что оттенок усов, наверно, был таким изначально, я просто не сразу заметила.
— Да, Борис, — невозмутимо продолжила я, — скажите, пожалуйста, вы на ночь остаетесь здесь?
— Конечно! Вахтеры отвечают за территорию самого дворца, а я, значитца, за прилегающую. Тут еще, если вы успели заметить, пара одноэтажных строений. Склады какие-то, которые постоянно заперты, и что там хранится — никому не ведомо. Но охранять нужно. Вдруг кто проникнет за забор и окно выбьет. А мне отвечай!
— Понятно. Скажите, пожалуйста, вы ночами ничего подозрительного не замечали?
— Да как же… — Бориса всего аж передернуло. — Место-то нехорошее…
— То есть?
Охранник понизил голос.