— Ба, — говорю я, прекрасно понимая, что она намекает на появление внуков, — честно говоря, вариант с вечной жизнью мне кажется более вероятным.
Она задорно смеется, строго машет мне пальчиком и, почуяв ускользающую добычу, стремительно направляется на кухню, крикнув мне по пути:
— Оля, захвати, пожалуйста, мою сумку!
Сумка довольно тяжелая, так что у меня возникают определенные подозрения, но я все еще надеюсь, что повезет.
— Ты что, — ворчу я, подняв эту ношу, — берешь ее с собой на прогулку, чтобы отбиваться от хулиганов?
— Мне такая наука никогда не была нужна, — отмахивается бабуля, притормозив по пути. — У меня хулиганы получали балетные туфли, надевали обтягивающее трико, становились к станку, а потом ходили по струночке, боясь шантажа.
Нет, я слышала, что бабуля перевоспитывала мальчишек, которые стояли на учете в милиции, но думала, что она беседовала с ними об искусстве, знакомила с воспитанными девочками, чтобы у них было стремление измениться, или, к примеру, как с Витькой — заставляла лепить вареники и пельмени. Н-да, похоже, мне повезло и с годами моя бабуля стала куда добрее.
Кстати, о шантаже…
В какие годы бабуля преподавала?… Хм…
— Ба, — осеняет меня, — а мой шеф, Константин Викторович… тоже жертва балета? Он поэтому взял меня на работу?
— Не держи меня за тирана, — бабуля сверкает белозубой улыбкой и деловито поправляет прическу. — Зачем мучить балет теми, у кого нет способностей? Я просто отбила его от плохой компании, взяла на поруки и пристроила в секцию бокса. Знала, что из мальчика выйдет толк.
— И много у тебя было таких воспитанников? — я немного теряюсь от новостей.
— Ну… — бабушка задумчиво накручивает белый локон на пальчик, что-то подсчитывает, а потом выдает: — Думаю, моих связей еще хватит лет на пять твоих неожиданных увольнений. Но, знаешь, я верю в Костика — он хорошо стоит на ногах, так что с ним твое мнимое проклятие не сработает.
Мне бы такую уверенность.
Бабуля торопливо вплывает на кухню, я снова подхватываю сумку, и когда заношу ее, застаю умилительную картину — бутылки нет, бокалов и след простыл, а бабуля уже моет руки и посматривает с хитринкой на Катерину, которая не успела найти предлог и сбежать, а теперь вроде как неприлично.
— Ну что, мои дорогие незамужние девушки, — бабуля оборачивается и одаривает нас с подругой лучезарной улыбкой. — Закрепим мастер-класс на тему того, как не отбиваться, а притягивать к себе противоположный, прожорливый пол!
Катерина тихонечко стонет, и я ее понимаю. Сама не хочу сейчас шевелиться. Но бабушкин тон без вопросительных интонаций, так что отказ как таковой вообще не рассматривается.
— А у меня еще есть вареники и пельмени, — все же делаю я попытку спастись.
Катерина тоже ожесточенно кивает.
— Вот и отлично! — восклицает бабуля. — Теперь у вас будут и пирожки!