Приблизив пламя факела к той зловещей куче обломков, посреди которой виднелся страшный бочонок с порохом, он и произнес ужасные слова:
— Прочь! Или я взорву баррикаду!
— Взорвешь баррикаду?.. Но вместе с нею и сам взлетишь на воздух! — крикнул один из нападающих.
— Я знаю это, — спокойно ответил Мариус. — Вот смотри.
И он поднес факел к пороху.
Через минуту на баррикаде никого не было. Нападающие, оставив на месте своих убитых и раненых, в беспорядке, как попало, отхлынули назад, в конец улицы, и снова затерялись во мраке ночи.
V. Конец стихам Жана Прувера
Все окружили Мариуса. Курфейрак бросился к нему на шею.
— Так вот ты где! — вскричал он.
— Какое счастье! — проговорил Комбферр.
— Ты явился очень кстати! — заметил Боссюэт.
— Без тебя я был бы убит! — продолжал Курфейрак.
— Без вас и меня укокошили бы! — звенел голосок Гавроша.
— Кто здесь начальник? — спросил Мариус.
— Теперь ты, — ответил Анжолрас.
Весь день мозг Мариуса пылал как в огне, а теперь в его мозгу точно носился какой-то вихрь. Этот вихрь, находившийся внутри его, однако, производил на него такое впечатление, словно он был вне его и куда-то его увлекал. Молодому человеку казалось, что он уже отдалился от жизни на очень далекое расстояние. Два последних месяца, таких лучезарных и так грустно окончившихся этой страшной катастрофой, потерянная для него Козетта, эта баррикада, старик Мабеф, погибший во имя Республики, сам он в роди вождя восставших, — все это представлялось ему чудовищным кошмаром. Мариус должен был сделать страшное усилие над собой, чтобы признать действительностью все окружающее его.
Мариус еще слишком мало прожил для того, чтобы понять, что и невозможное иногда может оказаться возможным и что всегда следует предвидеть непредвиденное. Он присутствовал при своей собственной драме, как при представлении пьесы, разыгрываемой на непонятном для него языке.
Среди тумана, царившего в его мозгу, он не узнал Жавера. Привязанный к столбу, агент полиции ни разу не пошевельнул даже головой во время атаки баррикады и смотрел с покорностью мученика и величием судьи на все происходившее вокруг него.
Между тем нападающие более не возобновляли попытки взять баррикаду Слышен был шум в конце улицы, но солдаты стояли на одном месте в ожидании, вероятно, новых распоряжений или сильного подкрепления, без которого не решались напасть вторично на этот неприступный редут.
Повстанцы снова расставили караульных, а некоторые из них принялись перевязывать раненых.