Несмотря на удалённость от деревень, ночевали мы всё ещё в придорожных трактирах. Как я понял из объяснений более опытных товарищей, мы ехали по имперскому тракту, где трактиры ставились через равные промежутки. Каждый такой трактир, даже если посетителей не было долгое время, мог рассчитывать на денежные вознаграждения от Империи. Однако периодически чиновники устраивали проверки, и если кухня или условия для гостей были ненадлежащего качества — владелец трактира мог быстро смениться.
Впрочем, как я понял, в Империи так было не везде — только на торговых путях. Стоило съехать с имперского тракта, и на хорошее отношение в придорожной ночлежке можно было только надеяться.
На шестой день пути мы свернули с тракта на бездорожье. Леса закончились, и вокруг простирались каменистые пустоши, а впереди высились серые горы. Бездорожье тоже было странное, потому что ехали мы по полностью вытоптанной земле.
— Здесь прошли кулаки Императора… — Скаэн усмехнулся, отвечая на мой немой вопрос. — Вон там, за горами, расположено небольшое государство Грат. Гратцы — ребята упорные, постоянно пытаются вернуть свои земли. Вот и сейчас тут наметилась небольшая война. В начале лета снова полезли — снесли гарнизоны по границе, разорили пару горнодобывающих посёлков, осадили и взяли штурмом имперский форт. Так что Император собрал войска и выдвинулся сюда. Сначала с ним была всего пара кулаков, но сейчас, думаю, их уже штук десять.
— И все они шли здесь? — удивился я.
— Да нет, конечно! — Скаэн огляделся. — Тут один прошёл. Просто недавно!
Вытоптанный путь обрамляли следы человеческого присутствия — брошенные куски одежды, мешки, детали телег, разломанные ящики и бочки. Иногда попадались и стоянки лагерей, легко определявшиеся по запаху. На привале пехотинцы всегда копали яму под отходы, но не всегда её закапывали.
Два дня по бездорожью — и утром третьего дня мы догнали один из отрядов имперцев. Четыре когтя стали лагерем у реки и попали под удар гратцев. Мы только собирались въезжать в речную долину и стали невольными зрителями состоявшейся битвы.
— Шрам, Пятнашка, идите сюда! — сказал Скаэн, спешившись сам и помогая Эл-оли спуститься на землю. — Смотрите. Смотрите очень внимательно!
— Мы не будем помогать, эр? — удивился я.
— Они и без нас справятся, — ответила мне Эл-оли. — И вам и вправду стоит на это посмотреть…
Гратцев было больше. Почти четыре сотни человек. Имперцев — чуть меньше двух сотен. Однако бывалых воинов это не смутило. Вместо того чтобы занять оборону, имперцы покинули лагерь и пошли в атаку. Их противники выставили по центру строя копьеносцев, а два отряда воинов с топорами и мечами расположили по краям. Не могу сказать, что я был знатоком тактики сражений у людей, но мне всё показалось правильным. Как только имперская пехота завязнет в строе копьеносцев — расположенные по флангам отряды выйдут в тыл противнику и окружат.
Но командовавший пехотой полководец считал, что его четыре когтя справятся. Два крайних прямо на ходу перестроились, отращивая спереди клин, а два центральных растянули строй, разбиваясь на четыре ровных квадрата. Перед самым столкновением пехотинцы прямо на ходу начали бросать в сторону врага дротики[4]. И это не было каким-то хаотичным метанием. Бросок совершал одновременно весь ряд бойцов. Сначала первый, потом второй, третий и так — до последнего. И сразу после этого первый ряд повторял бросок.
Пока армии сближались, имперцы успели пять раз отправить дротики в сторону врага. Причём, как я заметил, каждый новый бросок был смертоноснее предыдущего. И сразу после последнего, сделанного буквально в двадцати шагах от противника, пехота перешла на бег, врезавшись в ряды противника уже плотным строем. Гратцы же ещё стояли с поднятыми щитами после последнего броска, не успев их опустить. И далеко не везде первые ряды успели встретить наступающих имперцев.
На этом, собственно, численное преимущество гратцев и закончилось. После первых минут боя их осталось чуть больше двух сотен. Практически полностью был вырезан первый ряд копьеносцев, а отряды на флангах вообще потеряли до половины бойцов. Когти воткнулись в строй врагов, разваливая его на отдельные группы. При этом сами они сохраняли строй, и наскоки неорганизованного противника встречали слаженно и чётко.
Конечно, потери были и у имперской пехоты — просто не такие значительные, и раненых быстро возвращали в строй лечебными мазями. А тех, кто не мог подняться сразу, воины держали за стеной щитов. Через полчаса ситуация уже кардинально изменилась. Теперь в окружении оказались сами гратцы. Два когтя, давившие противника на флангах, перемололи сопротивление и обратили бойцов в бегство, заходя в тыл копьеносцам. К концу часа противник позорно бежал, оставляя поле боя за имперскими когтями.
— Шрам, Пятнашка, никогда… — произнёс Скаэн, глядя на исход сражения. — Никогда… Слышите? Никогда не выступайте против имперцев! Исход такого боя вы можете оценить здесь и сейчас.
— И это только четыре когтя… — заметила Эл-оли. — Если вам доведётся встретиться с целой рукой — на вас обрушатся ещё и плетения имперских мудрецов, стрелы и ядра…
— …А когда вы доберётесь до их рядов, или они до ваших, то получать удар вы будете не слева, а справа. Имперцы бьют не того, кто перед ними, а того, кто справа и чей правый бок не прикрыт щитом! — добавил Скаэн. — Империя, не прекращая, воюет уже почти три тысячи лет. Имперцы умеют быть хорошими воинами. И соперников убирают до того, как те смогут с ними сравниться.
Когда мы спустились, пехота уже заканчивала мародёрствовать, организованно складывая на обозные телеги полученные трофеи. Обобранные тела погибших врагов складывались вперемешку с брёвнами — единой кучей. Наше появление незамеченным не осталось, и командир пехотинцев вышел навстречу. О чём он общался с эрами, я не слышал — но после этого мы изменили направление, забирая севернее.