— Надо было зарубить тебя в кабаке! — прорычал Киган, хватаясь за топор.
Рутен повернулся к нему и положил широкую ладонь на рукоять меча.
— Никогда не поздно довершить начатое, маленький король, — сказал он.
— Хватит! — заорал я, спрыгнул с лошади и встал между ними. — Вы поклялись!
— Уйди, Ламберт, — произнёс Киган, — Подумаешь, слегка покромсаю его.
— Уйди, парень, — сказал рутен за моей спиной. — Язычник в этом походе лишний.
Я свирепо поглядел на обоих.
— Если для вас клятвы — пустой звук, — сказал я. — То хотя бы не позорьтесь перед солдатами.
— Ты зря защищаешь этого варвара, парень, — произнёс Чеслав.
— Скорее, он защищает тебя, рутен, — парировал король. — Ламберт, отойди.
— Я защищаю успех нашего похода, и если вы не засунете свои распри…
— Следи за языком, парень.
— Можете поубивать друг друга, мне плевать. Но вы подставите всех. Марцеллу тоже плевать, он просто казнит всех остальных, — я развёл руками, посмотрел на них обоих и начал рассёдлывать кобылу.
Боевой пыл поутих, и я видел, что мои слова подействовали. Но не знал, насколько долго это продлится.
— Благодари богов, рутен, что твоя жизнь пока имеет ценность, — бросил Киган, слезая с коня.
После этого случая они просто старались друг друга избегать, и мне больше не приходилось встревать в их склоки. Но я чувствовал, что рано или поздно всё окончится чьей-то гибелью, и от этого становилось тошно.
К вечеру, как и говорил Чеслав, мы прибыли в Лонгхорн, маленькую крепость на крутом берегу Туида. Нас без лишних вопросов встретили и разместили в одной из казарм, стоило только Чеславу показать имперскую грамоту.
Лонгхорн, судя по всему, давным-давно не встречал набегов: брёвна в стенах подгнили по низам, гарнизон службу нёс из рук вон плохо, за оружием почти никто не следил и не ухаживал. Сытая гарнизонная жизнь превратила здешних воинов в ленивых трутней. И меня разбирала злость на них, за то, что они отсиживаются здесь, в глубоком тылу, пока на севере, на границе, обычные крестьяне вынуждены сами патрулировать дороги, пахать и сеять с мечом на поясе, убегать и прятаться в схроны, пока не минует угроза.
Утром мы сидели в трапезной, за одним столом с командиром гарнизона. Командир, старый вояка с красным лицом, испещрённым лиловыми прожилками, упёрся как баран, не желая отдавать нам солдат. Киган и Чеслав наседали на него с двух сторон, впервые за всё время работая сообща, а я молча хлебал суп и слушал их перепалку.
— Ты, значит, отказываешься? — хмуро произнёс Чеслав.
ebooksa