Разница потенциалов

— В принесенных вами документах сие не указано, но если я правильно помню датировку городских происшествий, в отмеченный день как раз произошел небольшой инцидент с драконом, который пытался бежать из императорского зоопарка. Ящер в грубой форме отказался сдаваться ловчим нашего великого монарха и был обезглавлен после короткой схватки, вызвавшей пару небольших пожаров, но выставлять по этому поводу претензии дворцовым служащим… Неблагоразумно. — Штайнер посмотрел на собеседника и, убедившись в том, что тот не представляет из себя безумца, готового привлечь внимание правителя страны или царской охранки попыткой подачи иска, несколько расслабился. — Департамент благоустройства города Москвы, тем не менее, счел необходимым хотя бы частично компенсировать свои убытки. Его сотрудники не могли потребовать неустойки с представителя рода Лещиновских… Вернее могли бы, но говоря простым языком, получили бы кукиш с маслом. Поэтому решили предъявить свою претензию наследникам слуг боярина, транспортировавших злосчастные трубы.

— Но ведь они тоже работают на Лещиновских, а следовательно иск должен был оказаться отправлен куда-то в приемную главы боярского рода? — Предположил Олег, у которого как раз это обстоятельство вызывало наибольшее недоумение. В том, что злосчастный долг подкрался к нему не со стороны отца Анжелы, а из-за невезения родственников её матери, он разобрался и сам. И это было, в общем-то, нетрудно, ведь его супруга не являлась признанным бастардом и не имела никаких документов о своей принадлежности к данной дворянской фамилии. Следовательно, и к их обязательствам не могла иметь никакого отношения. Во всяком случае, официально.

— Те лица, на которых были возложены долговые обязательства, к слугам рода Лещиновских не принадлежат и находятся либо в статусе вольных мещан, либо в статусе вольных крестьян.… Находились. До того, как оказались должны бюджету города Москву деньги, которых у них не было. — По меркам юриста все происходящее было совершенно нормальным, а вот Олег в очередной раз поражался законам этого мира, и ностальгировал по своей исторической родине. Вот было у него такое подозрение, будто даже мафия там была гуманнее и разумнее чем те личности, которые здесь судами заправляют. Хотя возможно его воспоминания просто льстили организованной преступности. — И тот факт, что часть кровных родственников персон, которые должны были заплатить компенсацию в бюджет города Москвы за причиненные убытки, состоит на службе бояр, не имеет значения с точки зрения законности. Ведь как раз к тем то никаких претензий никто не предъявляет…

— Зато предъявляет каким-то дальним родственникам моей супруги, а также её дядям, тетям, двоюродным братьям и сестрам. — Олег скрестил руки на груди и глубоко задумался. У Анжелы были не очень хорошие отношения со своими родственниками. Даже с теми, которые не относились к аристократии. Просто одни девочку-бастарда презирали, а для других она считалась «не такой как все» из-за своей связи с дворянами. Ну а отличающегося от человеческой толпы эта самая толпа почти всегда норовит пнуть, все же большинство людей руководствуются в первую очередь животными инстинктами, а не разумом. Однако не очень хорошие все же не означает напрочь испорченные, вряд ли бы она желала своим родственникам обращения в рабство. По крайней мере, уж точно не всем. — В таком случае, у меня к вам ряд вопросов. Может ли это быть какой-либо формой провокации, направленной Лещиновскими против меня лично? В прошлом имелись некоторые разногласия с отдельными представителями данной семьи. Есть ли шансы, что получится заставить департамент благоустройства города Москва отказаться от первоначальных претензий, таким образом аннулировав долг? Сколько времени у меня есть на то, чтобы разобраться в ситуации и не потерять свой летучий корабль проданным с аукциона за минимальную цену?

— Я не думаю, что это какая-то интрига направленная против вас лично. Слишком легко опровергнуть эту претензию на выплату долга, любой компетентный юрист, только-только окончивший обучение, должен справиться… Но не за три дня, как я или кто-то вроде меня с имеющимся у нас статусом и связями, а скажем за пару-тройку месяцев, которые ваша собственность проведет под арестом. — Призадумался Штайнер, а тем временем иллюзия на стене моргнула, и снова начала прокручиваться с самого начала. Очевидно, обладателю немецкой фамилии по какой-то глубоко личной причине доставляло удовольствие видеть сожжение Вены, раз он жил и работал в России и любовался зрелищем нападения осман раз за разом. — Времени у вас много, я бы даже сказал очень много. Сумма задолженности вместе с пеней растет на одну десятую процента в день, а обладателя служилого дворянства и истинного мага не станут лишать его собственности в принудительном порядке раньше, чем цена вопроса достигнет пятидесяти тысяч рублей. Касательно же снятия претензий… Вы можете себе позволить стычку с родом Долгоруких, являющихся родственниками царя и составляющими больше половины столичной администрации?

— Нет, — был вынужден признать Олег, едва удержавшись от того, чтобы добавить: «Пока нет». — Это несколько не мой уровень.

— Тогда лучше заплатить, — констатировал юрист. — Или обособиться от дальних родственников-простолюдинов, не являющихся одаренными. В крайнем случае, угнать ваш корабль со стоянки и никогда больше не показываться в пределах Москвы, ведь за её пределами городская администрация до вас не дотянется, а передать дело о взыскании не личных долгов истинного мага властям других регионы не сможет, это федеральным законодательством запрещено. Других выходов из этой ситуации я, к сожалению, не вижу.

Покинув здание юридической консультации, Олег в окружении ожидавшего его эскорта неторопливо направился в сторону воздушной гавани, почти не обращая внимания на красоты столичных улиц. Все мысли боевого мага, которому этот мир снова напомнил о своей дикости и жестокости, на страже которых стоят интересы магической аристократии, были направлены на поиск способа вывести его самого и его близких из социума, в котором нормально жить просто нельзя. Либо сожрут, либо сам озвереешь. И даже в мире, где власть тиранов и диктаторов зиждилась, в том числе и на их личной магической мощи, позволяющей единолично топить толпы бунтовщиков в собственной крови, успешно противостоять давлению со стороны королей, императоров, герцогов и просто архимагов вполне себе получалось. Доказательств тому хватало.

Одни, как взбунтовавшиеся колонисты северной Америки или революционеры времен Союза, пользовался тем фактом, что зарвавшиеся в своей алчности и гордыне вышестоящие умудрились настроить против себя практически всех, а потому просто собирали воедино недовольных нынешней жизнью. И если среди этих людей оказывались те, нам ком государство и держится: то есть обладатели боевого опыта, капиталов, умения учиться новому и работать хоть головой, хоть руками, то посланная на усмирение недовольных армия могла просто оказаться в меньшинстве, обладать худшей выучкой и не иметь столь же надежных тылов. Порядок бьет класс, и опытного чародея с веками опыта дворцовых интриг, дуэльных сражений и войн, ведущихся из безопасного штаба или хотя бы уютной палатки глубоко в тылу, легко сумеет разорвать на клочки десяток магов попроще, которые тренировались считанные годы, но зато их учителем была самая настоящая битва за жизнь.

Другие, как кащениты или их давний враг — архимагистр Савва, не могли сломить своих врагов, однако сумели выжить на протяжении достаточно времени и причинить недругам такое количество ущерба, что с их существованием вынуждены были смириться и пойти навстречу, лишь бы только прекратить затянувшийся конфликт. Волхва, который ныне правил Дальним Востоком, сотни лет назад те же церковники бы с удовольствием сожгли, как и других упорствующих в своей вере язычников. Но патриархи менялись, а окончательно додавить служителей старых богов не смогли. И однажды казавшаяся незыблемой власть попов пошатнулась, оказалась подмята государственной машиной, и вот уже горячая война смирилась холодной, а потом на смену перемирию и вовсе пришло сотрудничество конкурентов, которые заключили друг с другом договоры о ненападении с взаимными гарантиями, дабы было удобнее совместно отбиваться от окружающего мира, готового сожрать обоих противников с потрохами, если представится удобная возможность.

Третьи просто уходили туда, где их могущественные враги не достанут… Но полагаться на данный вариант в настоящее время было почти невозможно, ибо с разрастанием цивилизации расстояние стало из непреодолимой преграды всего лишь одним из факторов, осложняющих ведение победоносных боевых действий. Да и бесхозных земель как таковых в мире уже не осталось. За последние несколько столетий человечество и иные расы колонизировали все мало-мальски пригодные для жизни клочки земли. Просто кое-где, например, в Мексике или Гималаях, селились менее охотно, чем в других местах. И желающим жить, позабыв о возможности набега агрессивных соседей или явления налоговиков, требующих дань за последние лет десять-двенадцать вместе с авансовыми отчислениями за аналогичный будущий период, пришлось бы уходить в другое измерение. Или колонизировать Марс. Луна, на взгляд Олега, находилась опасно близко. Это пока там никого и ничего — она никому не интересна. А как появится возможность чего-то поиметь с данного астрономического объекта, так сверхдержавы наперегонки ринутся участвовать в космической гонке.

Глава 17. О том, как герой находит район, надежно защищенный от вторжения вражеских армий, вламывается на охраняемый объект и оказывается абсолютно беззащитным

В этот район Москвы, расположенный на изрядном расстоянии от внешнего кольца городских укреплений, вряд ли бы когда-нибудь заглянули туристы. Или солдаты армии вторжения. А на какие сокровища им тут любоваться?! Обрывки веревок, глиняную посуду, обглоданные дочиста кости, да рваные тряпки, расползающиеся по швам?! Скотины тут и той не держали, ну может за исключением куриц, поскольку пасти животных было негде, а пищевые отходы являлись огромной редкостью, ведь любые способные насытить желудки продукты съедалась людьми целиком и без каких-либо придирок к качеству пищи. Низенькие кривобокие бараки из рассыпающейся от ветхости древесины так и тянуло назвать землянками, поскольку над уровнем почвы они поднимались совсем незначительно. В лучшем случае, метра на полтора. Свежий мусор и многолетние осаждения помоев покрывали узкие петляющие улочки, проложенные без какого-либо плана, и знать не знающие о таком явлении, как широко применявшиеся еще в Древнем Риме канализационные стоки. Крыши покрывала гнилая солома, редкие окна не имели стекла. Возможно, в иные дни тут и было немножечко чище, но прошедший ночью ливень превратил весь район в ту еще обитель грязи и антисанитарии.

Обитатели трущоб выглядели подстать своим жилищам и представляли из себя тот еще «товарец», при виде которого большинство работорговцев должно было начать плеваться долго и далеко: тощие, немытые, с деформированными от тяжелой работы кистями рук, спутанными волосами и многочисленными шрамами и гнойниками на тех частях тела, которые не прикрывали вонючие заскорузлые одежды. Впрочем, Олег допускал, что часть грязи может являться своеобразным маскировочным покрытием, защищающим от хищников городского дна. Единственные, кто выглядел чуть-чуть получше прочих обитателей данного места и не сильно напоминал узников концентрационных лагерей, так это члены многочисленных банд, как правило, имеющие какую-нибудь единообразную деталь внешности. Например, шрам на лбу в одном и тот же месте или украшенный мазней криворуких художников кожаный наколенник. Не униформа, но вполне достаточный отличительный знак, чтобы окружающим при первом взгляде можно было определить принадлежность человека к определенной шайке. Еще образ представителей криминалитета, как правило, перемещающихся группами от трех до десяти человек, зачастую дополнял некомплект пальцев, ушей, глаз и ноздрей, а также украшающие лбы или щеки клейма, гласящие «Воръ», «Бандитъ» или нечто подобное. А вот инвалидов, клянчащих милостыню, тут не было. Совсем. Видимо им тут не подавали, а потому калеки здесь не выживали… Зато имелось много детей, пусть даже большая их часть явно заслуживала эпитета «маленькие взрослые». Одни невысокие фигурки ковыряли землю в чахлых огородиках, другие носили воду от колодцев в маленьких ведерках, третьи слонялись хвостиками за бандитами, довольствуясь ролью мальчиков на побегушках. Сложно сказать, в каком именно возрасте для местных жителей наступало совершеннолетие, однако Олег не раз и не два видел девочек лет четырнадцати-пятнадцати, которые кормили грудью одного ребенка, и в то же время, судя по выпуклости в районе живота, уже вынашивали второго. Про вред ранних беременностей и частых родов обитателям трущоб видимо никто не сообщал, а если и сообщал — здешним главам семейств в большинстве своем было плевать, поскольку лишние руки в хозяйстве всегда пригодятся, ну а вместо помершей супруги всегда можно взять другую, помоложе и покрасивше. Впрочем, и для мужчин тут, скорее всего, возраст свыше сорока лет являлся просто таки огромной редкостью.

— Аааа? — Спавшая на краю глубокого темного водоема чумазая личность с длинной клочковатой бородой, откуда явно не раз и не два выдирались весьма солидные куски, подняла голову и уставилась на приближающегося к нему Олега как таракан на тапок. Или скорее как ожиревшая и обленившаяся подвальная мышь на кота, которого хозяева за шкирку засунули в забитый картошкой, морковкой, капустой и прочими растительными дарами природы подпол, чтобы тот навел там порядок не в силу исполнения своих профессиональных обязанностей, как хотя бы от банального голода. — Ааа! Атас, облава! К оружию, братья-а-а-ааа!!!

Загребая жидкую грязь всеми четырьмя конечностями, этот гордый исследователь уличных луж рванул на глубину, где волны мутной вонючей жижи на пару мгновений даже скрыли его с головой, а после, по-прежнему не вставая на ноги, юркнул в дыру, расположенную у подножия деревянного забора, рядом с которым и плескалась сия субстанция, состоящая в равной степени из осадков, помоев и биологических отходов, которым вообще-то полагалось бы находиться в канализации, а не посреди проезжей части. Правда, находящийся на улице народ на вопли водолаза никак не отреагировал: люди по-прежнему либо старались поскорее спрятаться в свои убогие жилища, либо сворачивали в боковые переулочки, либо жались к стенам и старательно делали вид, будто их тут нет. То ли вид летящего на высоте пятнадцати сантиметров боевого мага их пугал, то ли топавший вслед за ним отряд из тридцати солдат, в том числе десяти людоящеров и восьми автоматронов. А может и Доброслава, принявшая свою форму человека-волка, взобравшаяся верхом на одного из магических роботов и скалящаяся клыками на всю округу. Шлепать своими ногами по грязи девушке было лень, а когтями держаться за металлическую поверхность волшебного андроида было удобнее.

— Облава! Ааа! — Постепенно удаляющиеся вопли беглеца, который явно находился в далеко не самом трезвом виде, раз спутал бойцов Олега с жандармами, что пришли наводить порядок в трущобах, резко стихли. То ли он поскользнулся и шмякнулся, то ли кто-то из местных жителей решил заткнуть крикуна. Хорошо еще, если не с летальным исходом. Внешний вид большинства местных жителей вызывал у летящего над уличной грязью чародея омерзение пополам с жалостью, и наполнял его твердой уверенностью в том, что тут зарезать могут и за кусок хлеба, и за хорошую обувь, и за горстку медяков… А уж наличие всего этого сразу повесит на спину крупную такую мишень. И снять её не поможет даже наличие какого-нибудь немудреного оружия вроде длинного ржавого гвоздя или тяжелой дубинки: обитатели городского дна не особо сильно дорожат своей жизнью, большинству из них почти нечего терять.

— Кажется мы уже почти у цели, — пробормотал себе под нос Олег, когда порыв ветра донес до его носа такие ядреные ароматы, что пред ними меркла даже трущобная вонь, и захотелось немедленно надеть противогаз. А лучше сразу костюм химической защиты. Едкий смог какой-то ядреной химии смешивался с запахом гниющего мяса и нечистот, образуя по-настоящему токсичную атмосферу. Во всяком случае, никаких зеленых деревьев рядом с собой чародей уже не видел, пробивающаяся по краям улицы трава выглядела чахлой, а дома и их обитатели выглядели еще более неказистыми и избитыми жизнью, чем остальные обитатели трущоб. — Я готов съесть новогоднюю елку вместе со всеми развешанными по ней игрушками, если ветер дует на нас не со стороны дубильных производств.

— А почему именно елку? — Полюбопытствовала Доброслава, что открыла свою зубастую пасть во всю ширь и теперь пыталась дышать ртом, словно собака на жаре.

— Чтобы хвоя своим привкусом все остальное перебила!