После передачи шифровки, через считанные минуты была получена квитанция на переданное радио, а через короткое время пришёл приказ — прекратить все работы и немедленно кратчайшим путём следовать в базу! И даже уже было указано место швартовки. Командиру так же предписывалось сообщить все сведения о столкновении командиру КПУГ (корабельно поисковая ударная группа), направленной в район столкновения.
Все стали приходить в себя от пережитого шока, стали раздаваться даже шутки. Кулик задал вопрос Швецу — Владимир Павлович, а за чем Вы схватили канадку? — На всякий случай, — с улыбкой ответил командир. Но все по серьёзному стали готовиться к разбору происшествия, случай-то был не рядовой для флота.
По пути в базу повстречались с тремя кораблями КПУГ, которые, приблизившись на голосовую связь, запросили дополнительные сведения о столкновении, на что Швец ответил — К тому, что уже сообщил, ничего добавить не имею. Следую в базу, а Вам желаю удачи!
Была глубокая ночь, но в базе прямо на плавпирсе стояла внушительная группа офицеров во главе с первым заместителем Командующего флотом. У пирса никого не было кроме водолазного катера.
Лодка ошвартовалась, и командир доложил адмиралу обстановку.
Владислава Кулика, механика Анатолия Масленного и некоторых других офицеров сразу взяли в объятия, и повели на плавбазу. Остальным офицерам после приведения своих заведований в порядок было приказано прибыть туда же.
Разговор был долгий и кончился докладом водолазов, что повреждения корпуса не обнаружено. Была ночь, поэтому все разбирательства были отложены на предстоящий день.
А днём водолазы обнаружили в носовом обтекателе ГАК (гидроакустический комплекс) «Керчь» пробоину размером три на четыре метра. Все разговоры о боевой службе отпали сами собой. ПЛАРК стали готовить в док…
Вот такой неординарный случай произошёл с одной из ПЛАРК в 1967 году в Баренцевом море на контрольном выходе. Это было не первое и не последнее столкновение под водой. Шла «холодная война» и слежение друг за другом не исключало подобных случаев.
До трагедии АПЛ «Курск» было ещё 33 года, а до этого только известных столкновений под водой набралось более двух десятков…
А Вы говорите о романтике подводной службы — она не только романтична, но порой и трагична!
Лунная дорожка
…Лунная дорожка Слышал я когда-то примерное эту историю, еще в Лиинахамари…. Имена героев конечно, вымышлены, дабы никого ненароком не обидеть. Дело было примерно в январе 1917 года. Тральщик предположительно Т-113
А дело было так: Ночь опустилась на сопки, уже щедро присыпанные серебристым снегом. Стояла ночь. В том смысле — что такая темень стояла, хоть оба глаза коли. Или, как говорит его штурман, архангелогородский трескоед Бог ведает, в каком поколении — «как у негра в желудке». А иногда он даже называл кое-какие другие места, у того самого негра. Когда-то блестяще закончивший Одесское мореходное училище Добровольного флота и отходивший несколько лет на какой-то пузатой лайбе, копченой жирным дымом из прогоревшей трубы. Корыто было вполне, но скромного водоизмещения, всего-то неполных трех тысяч… ну хорошо — пусть пять. Зосима Порфирьевич страшно гордился, что везде-то побывал и послать его уже некуда. Вот этому лейтенант Дима Соболев сильно завидовал. И всегда мечтал о дальних морских странствиях, с раннего детства начитавшись книг, от зачитанных страниц которых пахло йодом южных морей и ветром странствий. А иначе, с чего бы его, сына профессора Московского университета, внука генерала, воевавшего во всех войнах, соратника самого Скобелева, занесло бы в Морской корпус? Про моря он знал всё — и его уважительно звали то — Магелланом, то — Крузенштерном — по масштабу и остроте момента. Но корпус позади, по выпуску — в первой десятке, и вот оно — море! И что же он повидал за свою морскую службу? Ага, вот именно — Маркизова лужа, промозглая сырая Балтика, и скучные однообразные походы типа: «Або-Ревель», Кронштадт — Либава. Вот и все мореходство. Да, а в Либаве и Ревеле сейчас — немчура. Жаль, как-то грустно: там остались хорошие знакомые, и милые веселые девчонки, подружки еще с кадетских лет. В Либаве жила его бабушка по матери, но она еще до войны переехала к родителям в Москву, и жила сейчас в их загородном доме вместе со своей старой домоуправительницей Агафьей, с которой они прожили рядом лет сорок, а сейчас непонятно, кто и за кем ухаживает. Домашних это забавляет по-доброму. А вот штурман — если не врет — вернулся Соболев к морю — и за экватор хаживал, до самого Сан-Франциско не раз ходил, на Кубе был, заходил туда за ромом и сигарами и … хрен его знает — где еще. Может и фантазирует, конечно, как у «торгашей» водится. Слышали-с! Да пусть его! А ведь всего-то на три года и постарше. Теперь вон лихо штурманит у него на тральце, и глазом не ведет, когда по — над минами елозим, впереди конвоев. Лихой моряк, а если вдуматься — ежели да коли что, то кораблик с бортами, толщиной чисто с чайный ящик, враз превратится в кучу щепок для растопки! И при всем притом — вот что странно, вопреки легендам о беломорских поморах, и не пьет особо, больше хорохорится и разводит вокруг себя мутные волны.
И вслух сетует, на скромные размеры тральца, его дохлую машину, да на вооружение, в виде баковой «пукалки» смешного калибра, да турельного пулемета «Виккерс-Максим». А чего обижаться-то? Ведь его корабль специально так сделан, чтобы была минимальная осадка, позволяющая кораблику скользить над рогатыми шарами угрюмых злющих мин, набитых лиддитом. А, говорят, что англичане уже придумали мины с магнитными взрывателями — реагирующими на изменение магнитного поля. Кораблю даже не надо наезжать на эти «рожки Герца». Подошел к такой мине из красной меди, которая где-то под водой на якоре раскачивается. А она — ка-а-к даст!!! А мы к-а-ак полетим! И все, приехали! Ударная волна просто сомнет обшивку, словно фольгу от шоколада «Миньон»…
Дима зябко поежился. Раньше он ужасно обижался на судьбу, что уготовила ему тральщик. Нет, на эти утюги-линкоры он не хотел, уж больно там все вычурно и аристократично, чего не принимала его душа. Вот эсминцы — это да, это — по нему! А эти утюги … Да там, постоянно дерут и строжат офицеров, и команду, лоск наводят — а толку — чуть! Вон, в отгремевшей недавно Ютландской битве сошлись громадины, чисто — стальные острова.
Грому было, огня, что ты! А до сих пор адмиралы и штабные теоретики спорят — а кто, собственно победил? Так еще и сами подрываются на собственных артпогребах! Никто их вроде не трогает, а то там, то здесь как ахнет, то среди ночи, или средь бела дня. «Императрица Мария», например.