Стало не до рыбалки. Быстро выбрали на борт трал с рыбой и стали штормовать океан, стараясь спрятаться за первый попавшийся остров. Гуров ушел в каюту, поймал на лету ручку и стал заносить на лист бумаги свои впечатления от происходящего:
И произнес жестоко мореман:
Когда же ты затихнешь океан!
Когда ж ты захлебнешься на лету,
И выплеснешь всю злобу на скалу?
Когда ж ты захлебнешься на лету,
И выплеснешь всю злобу на скалу?
– А теперь припев, – сам себе произнес Гуров:
А палуба., уходит из-под ног,
Но я еще за леера держусь.
Похоже, никого я не дождусь!
И с волнами в пучину унесусь!
Похоже, никого я не дождусь!
И с волнами в пучину унесусь!
Гуров пробыл в море в общей сложности полгода. Со скрипом, но они выходили на кое-какую прибыль, но не ту, что была заложена изначально и прописана в ТЭО – технико-экономическом обосновании. Они, по-прежнему, работали на английских кредитах, где в качестве гарантии возврата денег фигурировала рыба. По этой причине, они обязаны были держать «Тошнотик» на рейде Лервика, хотя Гуров, имея квоту на вылов сельди в НЭЗ
– норвежской экономической зоне – не раз порывался рвануть в Норвежское море,
«сделать, – как он говорил, – хоть один черпачек». Но зачерпнуть ему не давал как раз Ричард, знающий авантюрные наклонности мистера капитана и несший персональную ответственность за возврат тела кредита. В итоге, Гуров согласился с предложением Ричарда продать квоту на сельдь одной из российских крупных компаний, что позволило к июлю месяцу, когда пошла скумбрия, освободиться от оков кредитного долга. К этому времени «Счастливчик» закончил облов окуня и, вернув исландские снасти, начал работать с «Тошнотиком» в паре. Выводя друг друга на скумбрежку, в так называемом у моряков «декольте», что севернее Фарерских островов и западнее Норвегии, они делали неплохие уловы по пятьдесят тонн в сутки, распределяющиеся по размерному ряду в следующей пропорции: более шестидесяти сантиметров, так называемые «лапти шестьсот плюс» – пять тонн; сорок-шестьдесят сантиметров – десять тонн; двадцать-сорок сантиметров – тридцать пять тонн. Крупную скумбрию, за «нал» тут же сметали перекупщики для страны восходящего солнца. Остальную рыбку морозили на Россию. Наладив рыбодобычу, или как говорят профессионалы – облов скумбрии, Гуров на перекладных вернулся в Калининград, где его бородатого и усатого встречали на ура! И было с чего. На продажах на промысле неучтенной рыбы и топлива «налево» вышло по стольнику зелени, включая Ричарда. И это помимо нехилой официальной зарплаты. Кроме того, на оффшоре Данека набежало ещё по стольнику. Совсем неплохо. Решили гульнуть! Куда ехать? Что за вопрос? Конечно, на Кипр
– заодно и деньги обналичить. Это было одно из лучших времяпрепровождений за весь период их бурной деятельности. Гуров непрерывно писал и писал стихи по этому поводу:
– А где бы я не был,
И что не повидал,
ebooksa