— Скажи, а ты знал, что Ульрих изменяет мне с Кокушкиной? — грустно усмехнулась Ефимова.
— Чего? — у меня брови на лоб полезли от такой смены темы разговора. — С кем?
— С Мариной Кокушкиной, — отозвалась Ефимова, — безклановая. Она у нас в параллели училась. С ним в одну руку попала. Второй месяц беременности… смешно — да? У них даже не хватило мозгов воспользоваться противозачаточным…
Плечи девушки слегка затряслись, вот только не от смеха, а от опять нахлынувших слёз. Вновь на этой кухне, передо мной плакала женщина, вот только в этот раз моя раз, это была моя подруга, и я точно знал, что нужно делать.
«Не понос — так золотуха!» — подумал я, откладывая в сторону столовые приборы, я обнял девушку и преодолев лёгкое сопротивление, притянул её к себе.
В течение всех пяти минут новой порции слёз, всхлипов и невнятных бормотаний, я поглаживая рукой длинные красные волосы, думал в первую очередь о том, что реальная жизнь порой напоминает дешёвый бульварный роман, куда как больше нежели творения никому неизвестных писак. Особенно в нашем возрасте. Где и любовь до гроба с попытками сбежать с клановой княжной в другой полис от деспотичных родственников оной. И самопожертвование влюблённой красавицы, готовой рожать от другого человека, лишь бы потом быть с любимым. И «вот это поворот» с предательством человека, на которого я бы никогда не подумал.
Почему предательством при условии, что у нас в полисе мужчина-чародей вполне может легально иметь нескольких женщин? Так-то прерогатива кланов! А Ульрих у нас на самом деле был никем, и звали его — никак. Обычный безклановый чародей, вроде бы числившийся в какой-то там гильдии, но внезапно отхвативший себе красноволосый клановый суперприз. А тут такие дела!
Правда, как мужчина, я мог понять моего покойного приятеля. Всё-таки условия поставленные Ефимовыми для них с Ниной были ну очень неприятными. А я всё ещё гадал, как он терпит подобное и это при учёте, что я не торопился форсировать события. Ну, это оказалось не какое-то там чудо платонической любви, а вполне себе сбрасываемый на стороне стресс.
— Знаешь, — хлюпнула девушка, слегка успокоившись, но всё ещё прижимаясь к моей груди лбом. — Если бы он мне сказал… спросил… то я была бы наверное не против. А он. А она сегодня приходит ко мне и говорит, что я теперь должна содержать её и её будущего ребёнка потому как она от Ульриха… Потому что Шмель — умер! А как я — без него?!
Признаться, я даже не знал, что сказать. Да впрочем, Ефимовой мои слова и небыли нужны — девушке требовалось выговориться кому-нибудь. И я для этого дела прекрасно подходил.
— Они в посад приехали, где-то возле поймы Волги, — продолжила вдруг девушка, крепко вцепившись в мой домашний халат своими пальчиками. — Там под сезон Уробороса, река внезапно из берегов вышла. Множество водных духов появилось, вот зачистку и объявили, а потом их туда повезли. А там водяная лошадь недобитая… они по берегу пошли, а она его… сразу напополам и под воду! Никто даже сделать ничего… даже искать не стали — просто место это вскипятили! А он… только нога и остались…
Она ещё какое-то время бессвязно бормотала, в то время как я только и мог что поморщиться. Очень уж это плохая смерть! Особенно для человека с «резиновым» первичным аспектом эго как у Ульриха. И ладно бы он не успел его задействовать, тогда возможно она была бы моментальной, но вот если сделал, чисто на рефлексах, то в этом случае он ещё, скорее всего какое-то время был жив и в сознании, да ещё и с полным спектром болевых ощущений.
Водяные лошади — довольно известные водные хищные чудовища. Вот только у нас так называют не западно-европейских «Келпи», а довольно таки противных тварей ещё именуемых «Проглотами», практически ничего не имеющих общего с обычными конями. Откуда появилось такое название — мне не известно, хотя «народная мудрость», порой допускает и не такие ещё преувеличения.
По-умному же, описанная тварь называется «Trachycardium gata», что на греко-латыни означает «Придонный кот». Эти монстры на огромных чешуйчатых кошек с выдающимся длинным хлебальником полным бритвенноострых зубов, действительно способных за один укус располовинить человека. Чудовища своеобразно для водных хищников. Они устраивают засады в прибрежных кустах или на деревьях, после чего набрасываются на жертву, хватая и прыгая сразу в воду, быстро уходя на максимальную глубину. Так что, я очень сомневаюсь, что даже если студенты и чародеи охранения реально вскипятили кусок поймы, то они доставили проглоту какие либо проблемы, ведь если верить учебнику — плавают эти твари просто великолепно.
Ещё в течении какого-то времени, Нина то ругала Ульриха, то говорила о том, что не знает как теперь без него жить, но наконец, просто притихла, так что я даже решил, что девушка просто заснула, пригревшись у меня на груди. Как оказалось — нет.
Когда же я решил, что стоит уже отвести её в уже подготовленную специально для Ефимовой последнюю из оставшихся незанятыми гостевых комнат на втором этаже, я оказался совершенно внезапно затянут внутрь в тот самый момент, когда хотел пожелать ей спокойной ночи. Более того, молодая чародейка, ловко закрыла замок, да ещё и отрезала мне собой путь к отступлению.
— Нина? — окликнул я прижавшуюся спиной к двери девушку, чьи расставленные чуть в сторону руки, впились пальцами в дверной косяк, а голова была чуть опущена, так что на лицо падала глубокая тень в свете лампы.
Подруга молчала. Вообще, от всей её позы, складывалось жутковатое впечатление, что дверь за ней, это последний бастион, который она решила защищать ценой собственной жизни.
— Нина? Что случилось? — ещё раз позвал её я, но она молчала, а затем, внезапно подняла голову и спросила.
— Скажи, Антон. Я что? Не красивая?
ebooksa