Зов ааори

Я «убивал» второго пленника минут десять под насмешки Ха-рана. А когда пленник захрипел и попытался «отойти» – вылечил его, доставляя очередные мучения.

– Плекс, можешь достать питательную смесь? – спросил я. – У моих девчонок точно есть.

Лори кивнул, на несколько секунд вышел и снова вернулся. На глазах удивлённого Ха-рана его заместитель снова задышал, избавился от ран и удивлённо посмотрел вокруг.

– Ну что, повторим? – радостно предложил я ему.

Пленник задёргался, набрал слюны и плюнул в меня, но не попал: я успел сместиться.

– Отлично! Значит, ты согласен! – обрадовался я, приставляя нож к бедру и медленно делая надрез. – Ты так возмущённо не кричи, и я тебя не буду долго мучить… Сейчас порежу на ремни – залечу, волью питательную смесь в пасть твою вонючую и перейду к начальству.

– Чего тебе надо? – захрипел тот.

– Порезать тебя на ремни, – ответил я. – Я же сказал… Нельзя быть таким тупым.

Вырезанный прямоугольник кожи с противным звуком отделился от мяса. Пленник завопил.

– Шрам… – что мне хотел сказать Плекс, я так и не узнал, потому что он резко развернулся и выскочил вон из башни. Я бы за ним побежал: вонь внутри стояла такая, что желудок требовал опорожнения, но надо было держать лицо.

– Видишь, какая пасть – такие и кишки! – заметил я, отделив полоску кожи и бросив на пол. – До тошноты вонючие… Где хочешь украшение? На груди? На животе? На руке?

Умереть пленник попытался раньше, чем лишился кожи. От боли у него остановилось сердце, но я его снова запустил. Пусть живёт и страдает.

– Слаб человек… – заметил я, подходя к Ха-рану. – Слаб… Как будем измываться над тобой?

– Ты псих! Ты же проклятый псих!.. – выдавил тот. Смеяться он уже давно перестал.

– Я совершенно нормальный житель этого мира… – ответил я с доброй улыбкой. – А вот ты – да, ты станешь психом!

– Спрашивай! – закричал Ха-ран. – Спрашивай!.. Что ты хочешь? Чего тебе надо?

– У меня есть вопросы… – ответил я и притворно задумался. – Однако давай потом? Давай тебе рёбра попилим?

Что я не шутил, Ха-ран понял, только когда я стал делать надрез на груди. О том, что я не шутил и по поводу рёбер, он понял, когда первое из них щёлкнуло. И ещё долго орал, проклиная меня, пока не потерял сознание от боли.

– Спрашивай, пожалуйста! – заместитель Ха-рана, пришедший в себя, уже сломался.

Дважды почти умерев, он не хотел испытывать это в третий раз. Раньше я никогда не пользовался этим методом добиться покладистости. Если я и занимался членовредительством, то больше на словах. Во всяком случае, «библиотекарю» в своё время явно досталось меньше… Палач из меня был ещё тот, но страх смерти был ключевым в моих пытках. Мучительная смерть и не менее мучительное возвращение к жизни… Именно это и было самым страшным, а не испытываемая боль. Я и сам себя так порой пытал своим самолечением, но я хотя бы сам решал, что хочу жить. А мои пленники такой роскошью похвастаться не могли: они ждали смерти как избавления, но получали новую порцию мучений.