Следующий выстрел, пришедший в другой бок спустя секунду, снизил количество щитов до критически-низкой отметки в один (!) процент.
Если бы крейсеры стреляли сразу одновременно, — они пробили бы щиты и один из выстрелов попал бы в нос Риан-Эго, разворотив его до того, как я разогнал реактор. Однако, вояки сделали ставку на скорость, желая стрелять по очереди. Это было ошибкой. Ошибкой, возможно решившей исход боя.
Носитель за секунды развил огромную скорость и стремительно несся в сторону оставшихся двух крейсеров. Последующих выстрелов не происходило. Туннельники — штука, долго перезаряжающаяся. Секунд тридцать на один выстрел для малой версии. Учитывая, что выстрелили оба… Мой корабль быстро напитывал щиты.
— Приближается сто тридцать семь ракет среднего класса, — отозвалась Арфа. Это я и сам видел на панели управления, но напоминание не будет лишним.
«Будем надеяться, что турели ПКО собьют их… противоракет у меня нет» — от напряжения, я закусил обратную сторону губы, внимательно следя за скоростью заполнения щитов — два с половиной процента в секунду. Противник поступил тактически грамотно, выстрелив мощнейшим оружием, а затем стараясь поддерживать прочность моих щитов на минимуме залпом ракет, чтобы уже следующими выстрелами добраться до корпуса. Не дождутся.
И пусть некоторые ракеты противника прошли через противокорабельную оборону в виде турелей и врезались в щиты, ни одна не достигла корпуса. А затем перезарядились уже мои пусковые — им требовалось всего пятнадцать секунд. Я отдал команду и со скрытым торжеством, пронаблюдал по внешним камерам, как из шахт вырываются десятки ракет и устремляются на этот раз к левому крейсеру. Центральный корабль начал маневр уклонения от несущегося на него корабля.
«Ну-ну, попробуй» — хмыкнул я. Пусть рискнет увернуться от Лайлы.
Двенадцать средних пусковых, это двести сорок ракет. Ракет, которые за секунды преодолели оставшееся меж нами расстояние. На этот раз крейсер сделал ставку на щиты, ещё больше отсрочив свой выстрел. И его это спасло — часть ракет было сбито на подлете турелями ПКО, часть уничтожено щитами. Пробивших щит было слишком мало, чтобы уничтожить корабль, но достаточно, чтобы повредить некоторые маневровые, пусковые и серьёзно подпортить обшивку.
Я полагал, что крейсер выстрелит, как только зарядится, но видимо противник понял, что Риан-Эго перезаряжается быстрее и сделав роковой выстрел, крейсер обрекает себя на гибель. Больше выстрелов не последовало, зато вновь полетели ракеты. На этот раз девяносто семь штук — шестьдесят от центрального и тридцать семь от левого.
Предоставив полусотне турелей ПКО отстреливать приближающиеся объекты, часть из которых вновь достигала щитов, я дождался перезарядки своей пусковой. На этот раз я не стал запускать сразу всё что есть и скомандовал запуск всего полутора сотен ракет. Ещё девяносто остались в шахтах.
И не зря. Благополучно уничтожив большую часть снарядов турелями и щитами, центральный крейсер принял остальные на весьма крепкую броню. Следующий сдвоенный выстрел из туннельников обоих крейсеров сбил мне семьдесят процентов щитов, опустив значение до двадцати пяти. Должно быть щиты противника были запитаны каким-то слабым реактором, вроде моего запасного, в то время как основные реакторы питали туннельник — из-за этого казалось, что щиты запитаны на максимум. В обычной ситуации максимальная напитка щита означает, что туннельник не запитан. Или то или другое. Запасной реактор неплохой обманный ход.
— Попались, — я улыбнулся, скомандовав запуск оставшихся ракет. Из-за того, что до сближения осталось меньше двух километров, сбить ракеты было крайне тяжело. Они с легкостью пропороли истощенную щитовую пленку и почти в полном составе взорвались в крейсере, буквально разрывая нос корабля. Стрелять он точно не сможет. Нечем.
В следующую секунду крейсеры вновь выпустили ракеты. И пусть их было всего шестьдесят четыре штуки — это были чертовски опасные ракеты, которые турели никак не могли полностью отстрелить, потому что нас уже разделял какой-то километр. В полном составе ракеты противника взрывались в наших щитах, либо подбивались чертовски близко к щитам носителя, тем самым ещё больше снижая прочность.
«Боюсь Риан-Эго ещё одного выстрела уже не выдержит» — пронеслась мысль, когда я бросил взгляд на показатели щитов. Семнадцать процентов.
В следующую секунду корабль содрогнулся от столкновения с крейсером, так и не ушедшим с траектории движения носителя — ещё бы, Лайла же пилотирует. Из-за поврежденных движков, крейсер развернулся немного боком, потому удар пришелся крайне неудачно. Для противника. Врезавшись в центр тяжелого крейсера, Риан-Эго играючи разбил его на два неравных куска, превращая в бесполезные обломки. Теперь это просто дрейфующие куски корабля.
Ракетницы носителя перезарядились одновременно с выстрелом левого тяжелого крейсера. Не все — только полторы сотни, так как ещё девяносто были выпущены позднее. Ракеты красиво выплевывались пусковой, зажигали сопла и устремлялись к крейсеру. И ему вроде бы и конец… только вот выстрел противника бы неотвратим, а у нас уже не было защиты — таран съел почти всю энергию, что была в носовых щитах.
Я наблюдал за выстрелом с содроганием. Мир словно замер на долгий удар сердца. Яркая вспышка на миг осветила пространство, и длинная линия белого света, словно нарисованная умелым художником меньше чем за секунду, вонзилась в левый борт корабля, примерно на середине меж первой и второй третью носителя. Играючи проломив тонкую и слабую пленку щита, самая настоящая Игла Бога вонзилась в броню. Корабль содрогнулся. Я выругался — пробоина в корпусе. Не смертельная, но… Двери в эту часть корабля были тут же заблокированы, началась откачка кислорода.
Ладно, не в движки попал и хрен с ним!
В следующую секунду тяжелый крейсер буквально разорвало на куски от попавших в него ракет, превратив в груду обломков, осветивших ближайшее пространство на многие километры — попал в реактор. Причем на твердом или жидком топливе. Газовые так не взрываются.
— Всё, — я облегченно выдохнул. Лайла открыла глаза.