Под весёлые рулады смеха стальной кулак десанта врезался в аборигенов и перемолол их в фарш. Автоматы ничего не могли противопоставить лазерным винтовкам, превосходящим их в скорострельности и дальности гарантированного поражения. Квалификация десанта также была выше на несколько порядков. В результате боестолкновение вылилось в весёлую прогулку — своего рода разминку для застоявшихся в стойлах кобылиц. Я тоже вносил свою посильную лепту, и с удивлением отметил, что держусь отнюдь не плохо, были даже те, кто выдавал худший результат. Вот только девочки лишь легонько разминались, с некоторой даже ленцой поводя стволами и, не торопясь, переходя между укрытиями, я же выкладывался по полной.
Периметр зачистили в течение семи минут. Внутрь со стрелковым оружием решили не лезть, чтобы, не дай бог, не повредить ценный груз. Ли выбрала тройку валькирий и вместе с ними должна была отработать врукопашную. Совершенно неожиданно старшая отделения предложила и мне поучаствовать в операции. Это удивило остальных, но те возражать не стали, любопытство пересилило. Отказаться — означало разорвать тонкую нить зарождающегося между нами доверия, и хотя мне очень не хотелось убивать голыми руками землян, пусть и совсем диких, пришлось задвинуть личные хотелки подальше. Подводить Диану я не собирался: ей сложно было продавить даже само моё участие в миссии, однако она сделала всё от неё зависящее и добилась своего.
Безликими тенями пять наших фигур проскользнули внутрь обширного помещения. В режиме маскировки скафандры полностью сливались с окружающим, а мягкая прослойка из какого-то материала между ступнёй и полом позволяла многокилограммовым махинам передвигаться совершенно бесшумно. Задача была проста до безобразия: бесшумно подойти незамеченным к человеку со спины, запрокинуть его голову, вогнать выдвижной нож-коготь в шею с левого бока и провести, словно циркулем, до идентичного положения клинка, но уже с другого бока. Так резали баранов и свиней в сельской местности — чтобы смерть пришла быстро, и чтобы жертва не успела даже звука издать. Для верности первую пятёрку убивали одновременно, оставшихся двоих добивали уже как придётся, но парализованные ужасом горе-бойцы даже не пытались сопротивляться. Валькирии здесь полностью оправдали своё поэтическое наименование, представ перед дикарями эдакими вестницами смерти, парализующими и деморализующими врага уже одним своим внешним видом.
К сожалению, убивать одного из двух оставшихся после первой фазы операции дикарей пришлось мне — как стоящему к нему ближе всего. Это не прибавило мне оптимизма и веселья, однако порефлексировать мне тоже не дали: наша группа неожиданно попала в радиус обнаружения авианесущим флотом американцев. Естественно, транспортный аппарат прошёл все запросы по системе «свой-чужой», на звонок же бравого капитана ответила милая девочка-пилот с обезоруживающей улыбкой. Извинилась на чистом английском. Объяснила, что залетела немного не туда, но она уже улетает и бла-бла-бла. Бравого капитана ответ не устроил, он выслал разведывательный дрон. Или это не он выслал? С каких это пор капитаны у американцев командуют авианесущим флотом? Дрона обманули, дали ему ложную картинку какого-то древнего транспортного борта. Но на кораблях, видимо, получили и другую картинку, от спутниковой группировки; наши что-то там напутали, и картинки почему-то не сошлись. Моряки не нашли ничего лучше, чем отстреляться по берегу крылатыми ракетами морского базирования. Девочки очень поздно распознали эти зловредные хищные туши, на бешеной скорости несущиеся почти над самой землёй, а потому очень неудобные для обнаружения. Под дружные матюки десантниц — очень, между прочим, интеллигентные матюки — первую ракету словили силовыми щитами ближнего радиуса. Пришлось поднимать в воздух аккуратную птичку боевого дрона и расстреливать ракеты с воздуха, откуда обнаружение было практически стопроцентным. На корабли же давали совсем иные картинки с установленных на ракетах камер, из которых следовало, что цель поражена.
Но на кораблях закусили удила. Они уже ничему не верили, поэтому отправили на место штурмовую авиацию. Глупо, конечно. Что может увидеть пилот современного самолёта на земле? Тем более, если он идёт на хорошей высоте, чтобы избежать поражения зенитными средствами. Оптику самолётов тоже обманули, однако они всё равно скинули на точку неуправляемые бомбы. Теперь уже закусили удила девочки. Из размещённых на земле ещё в самом начале высадки ребристых конструкций ударили кучные залпы тяжёлых кинетических орудий, пускающих снаряды с плазмой с помощью электромагнитного разгона. Зенитки били, мешая в единую кашу и бомбы, и штурмовую авиацию. В ближнем космосе отработал беспилотник, уничтожив без разбора всю спутниковую группировку на несколько сотен километров по радиусу от зоны высадки. Дальше шутки кончились, республиканки просто накрылись силовым щитом и больше не отвечали на огонь противника.
Я наблюдал всю эту чехарду, как в кино. У девочек оказалось не в ходу такое понятие, как степень допуска, и каждая из них имела непосредственный доступ к любым средствам слежения и любым данным по операции. Интерактивность боевых средств республиканок поражала воображение. Можно было не только смотреть глазами любой камеры с оптических средств дальнего слежения, но и глазами любой из членов отделения; даже глазами бойцов других отделений, при желании, можно было глянуть — и это несмотря на расстояние в тысячи километров. Вот оно, подлинное боевое братство в действии! До такой степени взаимного доверия земным военным ещё пилить и пилить.
Всё время погрузки мы лениво перешучивались, да время от времени устраивали короткие спарринги, чтобы показать друг другу какие-то необычные приёмы. Я лишний раз убедился, что валькирии исповедовали какую-то очень самобытную систему боя. Древность этой системы, её выверенность и глубочайшая философская составляющая поражали воображение. Я с жадностью впитывал особенно интересные подходы, и восхищался красотой и совершенством принятых здесь форм. Мне безумно захотелось остаться и продолжить тренировки в составе если не этого отделения, то хотя бы с другими мастерами этой боевой школы. А потом погрузка как-то неожиданно завершилась. Беспилотник постарался расчистить нам полётный коридор, и самым правильным решением он посчитал банальное уничтожение всех возможных источников угрозы. На дно отправился авианосец, а заодно и пара кораблей его прикрытия, которые за время боестолкновения особенно отличились пусками крылатых ракет.
Обратный путь пролегал сразу на крейсер, но здесь уже ничего интересного не обнаружилось. Из ангара в ангар, а затем, уже на специальном десантном аппарате, в шлюз орбитальной станции. Везде было полно металлов и пластика, синтетический воздух, закованные в броню люди — царство металла в холодном космосе. Ничего романтичного и героического. Только изредка вспыхивающие в эфире переговоры разнообразили серо-чёрную рутину. Девочки тонко шутили, иногда пошлили, обещали устроить мне посвящение в десантники и пропустить по кругу; одним словом, вовсю зубоскалили, стараясь развеяться. Впрочем, для них высадка была окружена совсем иным ореолом, а потому не воспринималась рутиной. Дамы застоялись в стойлах и теперь пытались использовать малейшую возможность размяться и развлечься. Уверен, будь у них возможность, они бы исполнили почти всё из своих обещаний.
Ли в таких перепалках не участвовала, только иногда, когда кто-то заходил слишком далеко, окорачивала разошедшуюся дочь Республики. Не будь её рядом, десантницы запросто могли бы и исполнить обещания — так сказать, не отходя далеко от кассы. Это было странно, земные женщины в большинстве своём так себя не вели; откровенность республиканок провоцировала воображение, будила первобытные инстинкты, вот только способы их утоления, подозреваю, у наших цивилизаций сильно разнились.
Десантный костюм я сдал прямо в ангаре, той же республиканке, которая мне его и выдала — из запасников то ли базы, то ли десантного челнока самих гостей. Ли, откинув лицевой щиток, флегматично дожидалась меня на выходе из ангара. Её спокойствие и фатализм вызывали во мне невольное уважение: так должен воспринимать реальность настоящий мастер восточных единоборств, достигший состояния просветления. Странно, но у неё не было и механической рассудительности моей снежной королевы, эмоции присутствовали там и тогда, где и когда это требовалось. Просто женщина отлично их контролировала и легко могла подавлять специальными медитативными техниками. Для этого достаточно изменить в нужный момент тональность дыхания, сделать незаметное движение руками, даже повернуться определённым образом — и ты уже спокоен, как скала.
Я одёрнул зелёное кимоно, в которое облачился под огнём перекрёстных взглядов минимум двух женщин. Излишней стеснительностью никогда не страдал, но всё равно чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Когда я поравнялся с Ли, женщина отделилась от стены и пристроилась рядом.
— Ты интересный мужчина, Леон, — вдруг выдала дама. — Обычно мальчики среди десятка валькирий чувствуют себя неуютно, ты же словно в свою семью попал. Я думаю, ты просто до конца не понимаешь, где пролегает допустимая грань. Поговори об этом с Ди.
— Значит, я перешёл некую грань?
— Да, и не один раз. Я тебя немного прикрывала. Правда, сёстры меня тоже несколько удивили. Обычно их слова не расходятся с делом, а тут только шутки. Когда же они принялись с тобой спарринговаться… — валькирия задумчиво покачала головой. — В Республике не принято так себя вести с мужчинами.
— Что, по-твоему, могло послужить причиной?
— Думаю, им просто стало любопытно. Мастер боевых искусств с дикой планеты, тренер, любовник уважаемой Высшей, ещё и мечница за тебя заступилась… Было чему удивляться.
— Почему же ты тогда меня прикрыла?
— Мне тоже любопытно. Я неплохо знаю Ди, она никогда не вела себя так, как сейчас. Она бесится, когда речь заходит о тебе. Это на неё не похоже. Это вообще не похоже на дочь Республики.
— Когда я её встретил, она была вообще без эмоций — словно робот. Мне стало её безумно жаль: такая интересная женщина, и со смертельной тоской во взгляде! На грани отчаяния! Она тут пахала, как проклятая, и ни одного человека рядом, кому можно было бы довериться. Мне тоже показалось, что она немного помешалась на мне — но лучше пусть так, чем чёрная тоска и последующий нервный срыв.
— Что-то такое я и предполагала. Спасибо, что поделился со мной своими чувствами и мыслями.
ebooksa